Воспоминания

– Спасибо, Тэдди.

Ему хотелось сказать, как сильно он его любит, но он не знал, какими словами это выразить, к тому же слезы сдавили горло, не давая говорить.

Двадцать минут спустя Брэд стоял около Сирины. Она выглядела точно так же, как утром, когда он уехал в Сан-Леандро. Красивая, свежая, с сияющими глазами и веселая. Единственная разница – теперь у нее не было живота. И никто не догадался бы, увидев ее торжествующий взгляд, что всего несколько часов назад она перенесла сильнейшую боль.

– Как все прошло, крошка? Ужасно?

– Не знаю. – Сирина слегка смутилась, не желая рассказывать ему, какую боль ей пришлось вытерпеть. – Был момент, когда мне показалось, что не выдержу… но Тэдди… он все время был рядом со мной… он так мне помог… Брэд… – Глаза ее наполнились слезами. – Без него я бы умерла.

– Слава Богу, он оказался рядом.

Госпитальная сестра помогла Сирине пересесть в кресло-каталку, чтобы они могли вместе отправиться посмотреть на ребенка. Брэд рассмеялся, увидев розовый сверток со сморщенным личиком и зажмуренными глазками.

– Вот видишь, я же говорил! Девочка!

Они назвали ее Ванессой Теодорой. Об имени Ванесса они договорились еще раньше, а Теодорой нарекли в честь дяди – будущего врача.

Тем же вечером Брэд позвонил матери, чтобы сообщить новость. Голос его дрожал от волнения, когда он заказывал междугородный разговор. Ему показалось, что прошла вечность, прежде чем она подошла к телефону. Но сначала он поговорил с отцом, который, как полагается, поздравил сына. Однако когда с ним заговорила Маргарет, Брэд не услышал теплоты в ее голосе.

– Для Тэдди это, должно быть, оказалось отвратительным испытанием.

Ее слова окатили Брэда как ушат холодной воды.

– Едва ли, мама. Полагаю, раз он собрался стать врачом, то не должен испытания подобного рода относить к разряду «отвратительных». – Однако дело заключалось совсем не в этом, и оба они отлично это понимали. – Он сказал, что это самое замечательное из всего виденного им на свете.

На другом конце провода повисло неловкое молчание, тем временем Брэд боролся с собственным разочарованием из-за реакции матери. Но он был слишком счастлив, чтобы она могла омрачить его радость. Тем не менее, настроение его испортилось.

– Твоя жена в порядке?

– Она чувствует себя великолепно. – На его лице вновь засияла улыбка. Может быть, еще есть надежда. По крайней мере она поинтересовалась Сириной. – А девчушка просто красавица. Мы пришлем тебе фотографии сразу же, как только сделаем.

– Не думаю, что это необходимо, Брэд.

Необходимо? Что она понимает под этим «необходимо»? Господи Иисусе.

– Мне кажется, Брэд, ты не вполне понимаешь, что твой отец и я чувствуем в данный момент.

– По правде говоря, не понимаю. И не впутывай в это дело отца. Речь идет о твоей войне с Сириной, а вовсе не о его.

Но оба они отлично понимали, что Маргарет правила балом, и куда вела она, туда ее муж безропотно следовал за ней.

– Это самый счастливый день в моей жизни, а ты пытаешься испортить его нам.

– Вовсе нет. Меня очень трогает, что ты рассказываешь так… по-отцовски. Но это отнюдь не меняет того, что твоя женитьба на Сирине является трагедией твоей жизни, Брэдфорд, независимо от того, признаешь ты это или же нет. Этот ребенок еще более усугубляет и без того катастрофическое положение, так что я не могу разделить твою радость. Вся эта затея – трагическая ошибка, и этот ребенок такая же ошибка.

– Этот ребенок никакая не ошибка, мама. – Брэд начал закипать. – Это моя дочь и твоя первая внучка. Она часть нашей семьи, не только моей семьи, но и твоей, признаешь ты это или нет.

Последовало долгое молчание.

– Не признаю. И никогда не признаю.

На этом он пожелал матери спокойной ночи, и, когда клал трубку на рычаг, в глазах его стояли слезы. Однако после разговора с матерью его любовь к Сирине и дочери стала лишь больше. Его мать наверняка бы рассвирепела, узнай она об этом.

Глава 28

Годы, прожитые в Сан-Франциско, для Брэда и Сирины были самыми счастливыми. Они жили в своем маленьком уютном мирке, в красивом кирпичном доме, окна которого выходили на залив. Брэду нравилась его служба в форте, и Сирина никогда не скучала с Ванессой. Она была восхитительным золотоволосым ребенком, в котором, казалось, соединилось все лучшее от ее родителей. Она больше походила на Брэда, но была такой же смешливой и грациозной, как ее мать.