Воспоминания

– Да. – Но в ней продолжали еще трепетать отголоски сомнений и страха. Все произошло слишком быстро.

– Сколько времени ты его знаешь?

– Достаточно долго.

– Сирина, поступай как знаешь, живи с ним, отправляйся в Лондон, но, прошу, не выходи за него замуж. Не торопись… я слышал много странных вещей об этом парне.

– Это не честно, Тэдди. Это так не похоже на тебя. – Она расстроилась. Ей хотелось, чтобы Тэдди одобрил ее.

– Я говорю это вовсе не потому, что ревную, я говорю потому, что люблю тебя. Я слышал, что… что он убил свою последнюю жену.

Тэдди сидел бледный, охваченный ужасом, глаза Сирины вспыхнули огнем.

– Как ты можешь говорить подобные вещи! Она умерла от передозировки!

– От передозировки чего? – Голос его теперь звучал на редкость спокойно.

– Откуда мне, черт возьми, знать?

– От передозировки героина.

– Значит, она была наркоманкой. Ну и что? В чем же его вина, он же ее не убивал!

– О Господи, Сирина… пожалуйста, будь благоразумной, опомнись, ты так много ставишь на эту карту; ты, Ванесса. – И, проклятие, он думал и о себе, выдвигая свои возражения, он по-прежнему любил ее. – Почему бы тебе не подождать немного?

– Я отлично знаю, что делаю. Ты мне не веришь?

– Верю. – Голос его прозвучал очень тихо. – Но совсем не уверен, что верю ему.

Сирина покачала головой:

– Ты ошибаешься, Тэдди, он очень хороший человек.

– Откуда ты знаешь?

– Я это чувствую. – Она спокойно посмотрела на Тэдди. – И он любит меня. Мы занимаемся одним делом. Тэдди… – Голос ее стал очень нежным. – Все в порядке.

– Как скоро?

– Сразу же, как только смогу.

– А как Ванесса?

– Я поговорю с ней. – Сирина пристально всмотрелась в его лицо, в лицо брата ее мужа, самого близкого друга на протяжении многих лет. – Ты будешь навещать нас?

– Всегда, когда ты мне позволишь.

– Мы всегда будем рады тебе. Ты мой единственный родственник. Не хотелось бы, чтобы что-то изменилось.

– Не изменится.

Стараясь прийти в себя от потрясения, Тэдди молча въехал в город. Впервые за долгое время Тэдди хотелось сказать, как сильно он ее любит. Ему хотелось остановить ее сумасшествие, защитить ее.

Глава 40

– Но зачем нам переезжать в Лондон? – Ванесса жалобно посмотрела на мать.

– Потому что, дорогая, я выхожу замуж, а именно там живет Василий. – Сирина чувствовала себя неловко. Крайне трудно объяснить дочери то, что она делала: почему так торопилась, почему отказывалась от карьеры в Нью-Йорке, почему оставляла Тэдди, почему Ванесса не знакома с Василием…

Ванесса с недоумением смотрела на мать:

– Разве мне нельзя остаться здесь?

Сирине показалось, что она получила пощечину от дочери.

– Неужели ты не хочешь поехать со мной? – Она с трудом сдерживала слезы.

– Кто же тогда будет заботиться о дяде Тэдди?

– Он сам. Понимаешь, может быть, скоро он тоже женится.

– Разве ты не любишь его? – Ванесса расстроилась, как никогда прежде, и Сирина не знала, что делать.

– Разумеется, люблю, но не так. О, Ванесса, любовь такая сложная вещь. – Ну как объяснить ребенку страсть? – Во всяком случае, этот замечательный человек приезжал сюда, и он хочет, чтобы мы с тобой переехали жить к нему в Лондон. У него есть дом в Афинах, квартира в Париже, и… – Сирина чувствовала себя полнейшей дурой, стараясь убедить дочь подобными доводами. Ванесса всего лишь ребенок, ей нет и восьми лет, и тем не менее она прекрасно чувствовала, когда мать поступала опрометчиво.

Доротея Керр по этому поводу высказалась гораздо прямолинейнее:

– Откровенно говоря, думаю, что ты просто сошла с ума.

– Знаю… – Сирине приходилось все время оправдываться, отстаивать свои поступки, и это ее ужасно изматывало. – Но, Доротея, это же особый случай. Не знаю даже, как сказать. Он любит меня. Я люблю его. Когда он приезжал сюда, между нами произошло нечто волшебное.

– Значит, он хорош в постели. Так что из того? Отправляйся с ним в Лондон, в Париж, хоть в Конго, только не выходи за него замуж, ради всего святого, ведь он уже был женат четыре или пять раз.

– Четыре, – спокойно уточнила Сирина.

– И что, как ты думаешь, станет с твоей карьерой? Ведь ты не сможешь вечно находиться на вершине, девочка. Появятся новые лица.

– Но ведь это случится в любом случае. А работать я смогу и в Лондоне.

Когда три недели спустя Сирина покидала Нью-Йорк, она отнюдь не ощущала уверенности: она устала, была бледной, страдала бессонницей.