Воспоминания

– Стоит ли мне рассказать ей про ребенка?

– Почему бы и нет?

Брэд с гордостью посмотрел на нее, и они обменялись улыбками, однако тут быстро вмешался Тэдди:

– Нет, не нужно.

Они сразу же повернулись к нему, пораженные его словами, и он покраснел.

– Господи, это еще почему?

Брэд встревожился. Он провел дома всего лишь несколько часов, но уже чувствовал себя издерганным семейными делами. Все те же заговоры, интриги, напряженность в отношениях и оскорбления. Мать постоянно держала всех на грани срыва, ему опять стало не по себе от того, что он становится действующим лицом этого спектакля.

– Почему Сирина не должна говорить ей об этом?

– Почему бы вам не сказать об этом вместе?

– Какая разница?

– Не знаю. Но она может сказать что-нибудь такое, что сильно расстроит Сирину.

Брэд на мгновение задумался, затем кивнул:

– Отлично. Во всяком случае, – он пристально посмотрел на жену, – не позволяй старухе помыкать тобой, любимая. Просто будь собой, и она не сможет противиться тебе. – Он склонился, обнял ее за плечи и ощутил, как она дрожит. – Ты ведь не боишься ее, нет?

Сирина, немного помолчав, покачала головой:

– Думаю, что да. Она поразительная и очень сильная женщина.

Маргарет Фуллертон оказалась гораздо красивее, нежели полагала Сирина, и намного жестче. Сирине не приходилось встречать таких женщин. Бабушка тоже была сильной женщиной, но в другом смысле. От нее исходила спокойная сила и решительность. Маргарет Фуллертон источала нечто совершенно иное. Каждый мгновенно чувствовал, что она не преминет воспользоваться силой, чтобы получить желаемое, и может даже прибегнуть к способам, которые обычно относят к категории отвратительных. В ней угадывалось нечто такое, скрывавшееся в глубине, отчего казалось, что Маргарет Фуллертон была холодна как лед и тверда как гвоздь.

– Совершенно нечего бояться, Сирина, – тихо проговорил Брэд, помогая ей подняться с кушетки и намереваясь проводить в голубую комнату, где, как сказала мать, им предстояло остановиться. Следуя за ними по пятам наверх, Тэдди молил Бога, чтобы его брат оказался прав.

Глава 21

Так получилось, что, когда пришло время встречи, назначенной его матерью, Брэд находился в ванной. Поэтому мажордом проводил Сирину вниз по лестнице в холл, стены которого покрывали чудесные картины: три крошечных Коро, небольшой Сезан, Писарро, два наброска Ренуара, Каззат. Картины красовались в великолепных рамах и висели, словно в картинной галерее, освещенные великолепным светом; они изумительно смотрелись на фоне стен, отделанных черным бархатом. На полу лежал толстый ковер кофейного цвета, резко контрастировавший с мраморными полами, к которым Сирина привыкла в Риме, Венеции и в Париже. Мягкость ковра под ногами в апартаментах Фуллертонов создавала впечатление, будто она шла по облаку. Повсюду стояла великолепная и неброская мебель, много вещей в стиле королевы Анны, чиппендейл, несколько предметов в стиле Людовика XV, все выполнено из ценных пород дерева в приглушенных тонах. Нигде не было видно позолоты, характерной для стиля Людовика XV или же подверженного греческому влиянию стиля Людовика XVI. Апартаменты Фуллертонов были обставлены с большим вкусом и отличались обилием великолепных вещей, но ничто при этом не казалось вычурным и показным. В цветах, избранных Маргарет для своего дома, превалировали цвета некрашеной шерсти, теплые коричневые тона, оттенки цвета слоновой кости, то там, то здесь встречались сочные зеленые или успокаивающие глаз голубые краски. Полностью отсутствовали персиковые, рубиновые и бриллиантово-зеленые цвета. Все выглядело совершенно иначе, совсем не так, как красоты ренессансного декора дворцов, которые Сирине нравились гораздо больше. Однако и тут присутствовала определенная теплота. Все казалось таким же элегантным и сдержанным, как сама Маргарет Фуллертон.

Мажордом остановился перед дверью и отошел в сторону, давая Сирине возможность самой постучать, затем быстро поклонился и исчез, когда девушка перешагнула порог. Она увидела свекровь, сидевшую в небольшой комнатке за красивым овальным столиком. Рядом стоял поднос на колесиках времен Георга III. В руке у нее был бокал, другой – пустой – стоял на серебряном подносе, дожидаясь появления Сирины. На стене над небольшой софой висел огромный портрет с изображением сидящей Маргарет Фуллертон, а рядом с ней стоял мужчина с длинными усами, в пенсне, одетый в старомодный костюм; казалось, что он хочет задать вам тысячи вопросов.