Воспоминания

Мать нерешительно шагнула к нему.

– Извини, Брэд. Я… Я неверно поняла… Но мне слишком трудно. Я думала, ты женишься на ком-то, кого мы знаем.

– Но я не сделал этого. И совершенно несправедливо наказывать за это Сирину.

– Скажи… – мать с интересом посмотрела на него, – она сама рассказала тебе об этом?

– Нет. Понимаешь, Сирина слишком сильно любит меня, чтобы вставать между тобой и мной. Она доверилась Тэдди, а он рассказал мне.

– Понятно. Она рассказала еще что-нибудь?

Он удивленно посмотрел на мать.

– Есть еще что-то, о чем ей следовало бы мне рассказать? – Неужели его мать еще что-то натворила? Неужели он прав, что волновался по поводу позавчерашнего расстройства Сирины? – Я еще что-то должен знать?

– Нет, вовсе нет.

С облегчением она поняла, что Сирина ничего не рассказала ему. Хотя дело вовсе не в том, что это могло что-то изменить. Она никому не отдала бы теперь этот документ. Бумага, которую подписала Сирина, уже хранилась в ее сейфе. Она по-прежнему считала, что Сирина охотится за деньгами Брэда, и многие годы спустя, когда она покинет его и попытается вымогать деньги, мать спасет его тем, что в свое время заставила Сирину подписать этот документ. Придет день, и он скажет ей спасибо.

Брэд счел своим долгом сообщить матери еще одну новость:

– Думаю, что в сложившейся ситуации будет лучше, если мы уедем сегодня сразу же после свадьбы. Я постараюсь достать места на ночной поезд в Чикаго, а если не удастся, мы переночуем в отеле и уедем утром.

– Ты не можешь этого сделать. – Внезапно у матери на глазах заблестели слезы.

– Почему?

– Потому что я хочу, чтобы ты остался здесь. Ты не был дома уже бог знает сколько.

– Тебе следовало подумать об этом до того, как объявлять войну Сирине.

Глаза матери сделались злыми и жестокими.

– Ты мой сын и поступишь так, как я скажу.

Брэд отозвался странно спокойным голосом:

– Боюсь, ты ошибаешься. Я взрослый мужчина, у меня есть жена и собственная семья. Я не твоя марионетка. Отец – может быть, и мой бедный слабый братец, но не я. Никогда не забывай этого.

– Как ты можешь говорить со мной таким тоном? Как ты смеешь!

Брэд осторожно приблизился к ней.

– Мама, держись от моей жизни подальше или ты пожалеешь.

– Брэд!

Но он ничего не ответил, повернулся и вышел из комнаты, хлопнув за собой дверью.

Глава 25

В церкви Св. Джеймса на Мэдисон-авеню в Нью-Йорке ровно в десять часов десять минут Тэдди неторопливо подвел Сирину к отведенному ей месту. Церковь была наполнена цветами, в воздухе витал густой цветочный аромат, повсюду виднелись воздушные белые бутоны, лилии, белые розы, множество белых ленточек. Однако атмосфера была скорее величаво-торжественной, нежели радостно-праздничной, по обе стороны от прохода стояли элегантно одетые женщины и мужчины в смокингах и полосатых брюках, виднелись огромные шляпы, украшенные цветами самых разных и очень ярких расцветок, старые и молодые лица. Медленно полились звуки органа. Сирина в одиночестве сидела на предназначенном ей месте, чуть позже рядом опустились две импозантные высокопоставленные дамы. Одна – в замечательном креповом платье темно-пурпурного цвета, с брошью из аметиста, огромной ниткой жемчужных бус, с лорнетом, через который она часто поглядывала на Сирину. Дама рядом с ней была одета более тускло, но ее неброский костюм из серого шелка подсвечивали несколько очень крупных бриллиантов. Там и здесь Сирина видела знакомые лица людей, присутствовавших на вчерашнем обеде. Довольно часто она ловила себя на том, что бросает взгляды на Тэдди, словно в поисках опоры и успокоения. Она знала его всего лишь несколько дней, но думала о нем как о человеке, которого любила и на которого могла рассчитывать. Один раз он остановился у того места, где она сидела, ободряюще сжал ее руку и вернулся к своим обязанностям.

Точно за минуту до одиннадцати огромные церковные двери закрылись, орган заиграл громче. Воцарилась тишина, не нарушаемая даже шепотом, затем словно по волшебству начали появляться шаферы и подружки невесты. Показалась торжественная свадебная процессия: мужчины, облаченные во фраки и полосатые брюки, женщины в платьях персикового цвета и в шляпках, от которых захватывало дух. Платья подружек невесты были такими нарядными и красивыми, что Сирина как зачарованная не могла оторвать от них глаз: с огромными рукавами в викторианском стиле, высокими воротниками, узкие в талии, с пышными юбками и элегантными шлейфами. Каждая подружка невесты несла букет нежных роз того же, что и платье, цвета. Вслед за ними появилась маленькая девочка-цветочница. На ней красовалось платье такого же покроя, только вместо рукавов колыхались большие буфы и не было шлейфа, о который она могла бы споткнуться. В руках она держала серебряную корзиночку, наполненную лепестками роз. Лицо ее светилось чистотой и безмятежностью, как у ангела. Она улыбалась своему брату-малышу, семенящему следом в черном бархатном костюмчике с короткими штанишками. Он держал перед собой подушечку с обручальными кольцами для новобрачных.