Влюблен и очень опасен

Она старалась не замечать исходящего от Джока аромата, забыть его объятия, в которых она чувствовала себя в безопасности. Она заставила себя успокоиться и продолжила говорить:

– Ты меня не понимаешь? Я никогда не испытывала иллюзий по поводу наших отношений. Я согласилась переспать с тобой и потом навсегда расстаться. Так я и сделала. Однако наши отношения возымели последствия. Я уже сполна расплатилась за это. Теперь я живу в роскоши, но только не думай, что я счастлива. Джок напрягся.

– Ты считаешь нашего ребенка расплатой? – резко спросил он. – Значит, так ты к нему относишься?

– Конечно, нет! Я имела в виду не ребенка, а сегодняшний прием. Я должна буду находиться среди тех, кто мне чужд.

Джок не знал, то ли ему рассмеяться, то ли разозлиться.

– Большинство женщин сочли бы присутствие на сегодняшнем приеме подарком.

– Я не из таких женщин, – пробормотала Розалин.

– Это точно. – Он протянул руку и провел большим пальцем по ее щеке и нижней губе. – Я хочу, чтобы ты оставалась самой собой. Я устал от женщин, которые изо всех сил стараются соответствовать моим желаниям. Они мне неинтересны. Мне интересно с тобой.

– Ты со мной только из-за ранчо и ребенка.

– Я с тобой потому, что ты сводишь меня с ума. Я думал, мне хватит одной ночи, но все оказалось гораздо серьезней. Например, сейчас я хочу тебя больше всего на свете.

– Так не пойдет, Джок. Мы с тобой из разных миров, между нами слишком много различий и несоответствий. Я очень хочу твоего ребенка и очень люблю ранчо, которое ты по-прежнему намереваешься у меня отобрать.

Джок резко затормозил. Розалин посмотрела на него и поняла: он обиделся.

– Джок…

– Не нужно! Я знаю, подсознательно ты все еще мне не доверяешь, ведь я хочу купить Лонгхорн.

– Я доверяю тебе.

Он покачал головой.

– Еще нет. Ты не доверяешь мне, если речь заходит о нашем ребенке и твоем ранчо. Однако, когда у тебя не было слишком много времени на раздумья и ты действовала интуитивно, ты мне полностью доверяла. Именно те времена следует принимать в расчет. Помнишь, ты поехала со мной на Десеос, позволила заниматься с тобой любовью, доверила мне решать твои проблемы на ранчо. Ты верила мне на слово. – Джок наклонил голову набок. – Ты никогда не спрашивала себя, почему это так?

Он вышел из лимузина, а потрясенная Розалин осталась сидеть в машине. Она не могла ответить на его вопрос. Она боялась признаться себе в чем-то очень важном.

Едва они приехали в особняк, в котором проводилась благотворительная вечеринка, Джок принялся играть роль галантного кавалера и приветливого хозяина. Никто из присутствовавших там гостей не был таким милым, добрым и остроумным, как он.

Розалин наблюдала за Джоком с все возрастающим беспокойством. Только теперь она поняла, как внезапно он изменился. Сейчас он предстал перед ней совершенно иным человеком. Хуже всего было то, что ей не нравился этот карикатурный образ, который Джок старательно примерял на себя. Розалин пыталась объяснить свое нервозное состояние и недовольство гормональной перестройкой организма. С беременными такое случается, снова и снова повторяла она про себя. Однако в глубине души она понимала: дело не в этом.

Розалин хотелось снова увидеть перед собой того, с кем она занималась любовью на Десеос, – мужчину со взглядом волка, ненасытного, страстного.

Она так увлеклась наблюдением за Джоком, что сначала даже не заметила, как окружающие реагируют на ее присутствие. Многие, кому представлял ее Джок, воспринимали ее дружелюбно, некоторые – с удивлением, но были и те, кто смотрел на нее оценивающе, с затаенной злобой.

Почти половина вечера прошла спокойно. Розалин немного расслабилась и даже стала получать удовольствие от своего присутствия на вечеринке. Однако все закончилось, когда к ним с Джоком подошла женщина с карими, глубоко посаженными глазами, высокими скулами и чувственными губами, растянутыми в холодной улыбке.

Джок наклонил голову.

– Маккензи, – произнес он, – надеюсь, тебе весело. Специально для тебя я заказал сухое вино, которое ты любишь.

– Думаешь, ты выиграл? – Женщина рассмеялась. – Десеос – всего лишь первый бой в нашей маленькой войне.

– Но этот бой ты проиграла.

Маккензи помрачнела и пожала плечами.

– Верно! Однако следующий раунд я выиграю. Впрочем, если ты продашь мне Холлистер, война сразу же прекратится.

Джок начал качать головой, даже не дав ей закончить.