Есть, молиться, любить

— Мой дорогой Хомяк, ты и понятия не имеешь, что происходит с тобой во время медитации.

— Но у меня не бывает видений, никакого трансцедентного опыта…

— Хочешь увидеть разноцветные картинки? Или узнать правду о себе? Что у тебя за цель?

— Когда я пытаюсь медитировать, единственное, что выходит, — бесконечные пререкания с самой собой.

— Это всего лишь твое эго. Оно хочет убедиться, что все еще управляет тобой. Можно сказать, это его работа. Из-за него ты чувствуешь себя раздвоенной, оно наполняет тебя чувством неполноценности, внушает, что ты — ущербный, разбитый, одинокий человек, а не целостное существо.

— Но мне от этого какая польза?

— Никакой. Твое эго вовсе не создано для того, чтобы приносить пользу. Единственное его предназначение — властвовать. А сейчас ему до смерти страшно, так как его пытаются потеснить. Не сходи с духовного пути, детка, и дни этого гаденыша будут сочтены. Очень скоро эго утратит свою власть, и сердце станет за главного. А пока эго борется за жизнь, играет с твоим умом, пытается утвердить свой авторитет и отгородить тебя от Вселенной. Не слушай его.

— А как тебе удается не слушать?

— Ты когда-нибудь пробовала отнять игрушку у малыша? Вряд ли это ему понравится. Он начнет драться и вопить. Но есть лучший способ — отвлечь ребенка, занять его другой игрой. Переключить его внимание на что-то еще. Чем пытаться насильно вытолкнуть мысли из головы, почему бы не направить ум в другое, более здоровое русло?

— Например?

— Например, думать о любви, Хомяк. О чистой божественной любви.

45

Мои ежедневные визиты в зал для медитаций должны представлять собой «сеансы божественного единения», но в последнее время перед входом в него меня аж всю коробит, как мок собаку перед кабинетом ветеринара (она знает, что там хоть все и ведут себя очень дружелюбно, рано или поздно все равно начнут тыкать в нее острыми медицинскими инструментами). Но сегодня утром, помня наш с Ричардом разговор, я хочу попробовать новый подход. Устроившись для медитации, я обращаюсь к уму: «Слушай, я понимаю, что тебе немного страшно. Но знай: я не пытаюсь тебя уничтожить. Я лишь хочу найти место, где ты мог бы отдохнуть. Я тебя люблю».

На днях монах сказал мне: «Место, где отдыхает ум, — это сердце. Целый день ум слышит один только звон, шум и споры, и все, что ему нужно, — тишина. Ум обретает спокойствие лишь в тишине сердца. Туда ты и должна отправиться».

Кроме того, сегодня я хочу попробовать другую мантру. Раньше у меня хорошо получалось на ней медитировать. Мантра простая, всего два слога:

Хам-са.

На санскрите это означает «Я — То».

Йоги считают Хам-са самой естественной мантрой, данной нам Богом еще до рождения. Это звук нашего собственного дыхания: «Хам» произносится на вдохе, «са» — на выдохе. (Кстати, «Хам» говорится мягко, открыто — хаааауум, а не как если бы вы в сердцах припоминали бывшего парня, например. А «СА» рифмуется с «а-а-а-а…») Всю нашу жизнь, с каждым вдохом и выдохом, мы повторяем эту мантру. Я — То. Я — божественная сущность, я с Богом, я — божественное проявление, я не существую по отдельности, я не одинока, я не ограниченная эгом иллюзия. Эта мантра всегда казалась мне простой и естественной. На ней легче медитировать, чем на «Ом намах шивайя», которая является чем-то вроде официальной мантры нашей йогической школы. Но несколько дней назад я поговорила с одним из монахов, и он посоветовал мне не колебаться и использовать для медитации Хам-са, если это мне поможет. «Объект для медитации должен вызвать в уме переворот, а что это за объект, неважно», — сказал он.

И вот я сижу и повторяю мантру.

Хам-са.

Я — То.

Мысли приходят, но я не обращаю на них внимания, только журю, почти как мать расшалившихся малышей: «Знаю я ваши шуточки… идите-ка поиграйте в другом месте… Мамочка слушает Бога».

Хам-са.

Я — То.

Я ненадолго засыпаю. (А может, и не засыпаю. Когда медитируешь, трудно понять, действительно ли то, что ты считаешь сном, им является; иногда человек просто переходит на иной уровень сознания.) Проснувшись (или вернувшись?), чувствую, как по телу волнами поднимается восхитительное мягкое голубое тепло. Страшновато, но и удивительно. Не зная, что делать, я просто обращаюсь к этой силе про себя, говорю, что верю в нее, — и в ответ она увеличивается, распространяется. Становится пугающе мощной, захлестывает все чувства. Она идет из основания позвоночника. Шея как будто хочет вытянуться и повернуться, а я не препятствую и оказываюсь в очень странной позе — с прямым позвоночником, как всякий нормальный йог, но левое ухо при этом прижато к левому плечу. Не знаю, зачем моей голове и шее проделывать такие манипуляции, но спорить с ними не собираюсь — уж очень настойчиво просят. Пульсирующая голубая энергия отдается в каждом закутке моего тела, в ушах барабанит, и этот звук становится таким мощным, что я чувствую — больше не выдержу. Он так пугает меня, что я говорю: «Я еще не готова!» — и резко открываю глаза. Все исчезает. Я в комнате, в привычной обстановке. Смотрю на часы. Оказывается, я пробыла здесь (или где-то еще?) почти час.