АУТ

Небо на востоке уже начало светлеть, когда Сатакэ поднялся с кровати и, подойдя к окну, уставился на проступающие из туманной пелены пурпурные силуэты холмов, на повисшее над ними, словно не желающее уступать солнцу, но уже охваченное малиновым пламенем облако. Над холмами возвышался, упираясь в небо, призрачный силуэт Фудзи.

Скоро у Масако закончится смена, и она поспешит домой, усталая, с припухшими и красными от недостатка сна глазами. Ее лицо стояло перед ним — казалось, протяни руку и дотронься. В памяти сохранилась каждая деталь: ее слегка растрепанный вид, манера держать сигарету, тяжелые шаги по усыпанной гравием стоянке. Он даже представлял выражение ее лица, когда она шла по дороге к фабрике, ее переполненные раздражением и враждебностью глаза.

Что ж, поспи. Мы еще встретимся, и тогда ты постигнешь свою судьбу. А пока спи спокойно.

Он посмотрел в сторону ее дома. Солнце поднялось выше, и Сатакэ закрыл балконную дверь и задернул черные шторы на окне, вернув в свою квартиру ночь.

5

Шум улицы просачивался в комнату — дребезжащий голос из громкоговорителя, рекламирующий какой-то незнакомый продукт. Сатакэ открыл глаза и взглянул на часы — три пополудни. Он выкурил сигарету, рассматривая потолочные панели и пытаясь определить происхождение мутных коричневатых пятен — настоящие они или всего лишь созданы игрой протискивающегося через неплотно задвинутые шторы света. Включив лампу на тумбочке у кровати, он посмотрел на стопку лежащих на полу бумаг. Предыдущий жилец, человек, по-видимому, неопрятный, оставил на ковре много пятен, но бумаги, результат работы детективного бюро, лежали аккуратно.

Сатакэ попросил навести справки обо всех четверых: Яои, Йоси, Кунико и Масако. В последние дни стопка подросла — ему передали отчеты по Дзюмондзи. Расследование уже обошлось Сатакэ почти в десять миллионов йен.

Закурив еще одну сигарету, Сатакэ поднял папку и принялся перечитывать материалы, содержание которых и без того знал почти наизусть. На самом верху лежали отчеты Йоки Морисаки, сумевшей проникнуть в дом Ямамото.

Старший сын Ямамото (возраст — 5 лет): «В ту ночь /когда исчез Ямамото/ я слышал, как папа пришел домой. Потом мама вышла из комнаты и что-то ему сказала. Но на следующее утро она сказала, что мне это все только приснилось. Так что я и сам уже не уверен, слышал что-то или нет. Но еще раньше, за день до этого, они сильно поругались и папа ударил маму. Я хорошо это помню, потому что не мог уснуть и мне было страшно. И еще в тот вечер, когда мы были в ванной, я видел синяк у нее на животе».

Младший сын (возраст — 3 года): «Папа и мама часто ругались и даже дрались. Я сам ничего не видел, потому что уже лежал в постели, но они всегда кричали друг на друга, когда он приходил домой. Тот вечер /когда исчез Ямамото/ я не помню. Но наш кот Милк убежал и больше уже не вернулся. Я не знаю почему».

Соседка (возраст — 46 лет): «Она такая хорошенькая, и когда я узнала, что она стала работать в ночную смену, то сразу подумала: здесь замешан какой-то мужчина. Сказать по правде, мы часто слышали, как они ругались, то поздно вечером, то рано утром. Сейчас, после того как его не стало, она как будто расцвела — естественно, кое у кого появились подозрения».

Соседка (возраст — 37 лет): «Говорят, кот иногда появляется и даже подходит к дому, когда его зовут дети, но к их матери не приближается. Рассказывают, что стоит ей появиться, как он сразу удирает и прячется. Когда мы узнали, что кот сбежал в ту самую ночь, то, разумеется, предположили, что он что-то увидел. У меня прямо мурашки бегут по спине, как подумаю, что она разрезала его на кусочки прямо в доме, а потом спустила кровь и внутренности в канализацию».

* * * * * *

Отношение соседей к Ямамото-сан в целом не очень доброжелательное, главным образом из-за того, какой она стала после гибели мужа. Очевидное отсутствие скорби и вообще каких-либо глубоких чувств возбудили подозрения, подкрепленные тем, что она, по общему мнению, ведет себя так, как будто избавилась от тяжкого бремени, и даже похорошела.

Находясь в доме Ямамото, я получила множество свидетельств того, что она рада смерти мужа. Мне довелось быть рядом с ней в тот момент, когда она узнала от полиции об исчезновении главного подозреваемого, и было ясно, что она сочла это сообщение хорошей новостью. Считая, вероятно, что внимание полиции сосредоточено на этом подозреваемом, она заметно успокоилась и, похоже, почти забыла о случившемся с мужем несчастье. Когда я однажды вскользь спросила о синяке у нее на животе, она откровенно призналась, что ее ударил муж, но уклонилась от дальнейших объяснений.