Господь гнева

Подлинный мистический опыт — такое потрясение, которое забыть — и избыть — уже невозможно. Философ Уильям Джеймс когда-то говорил что-то в этом роде.

«Он дал мне недостающие конечности, а потом взял обратно и руки и ноги. И как у Него совести хватило! А еще — Бог! Самый заурядный садист. О, какое это блаженство было бы — перестать валяться чурбаном в тележке, иметь возможность ходить, брать. Я бы пошел к океану, я бы плавал на волнах… И, боже, как здорово я бы рисовал! О, я бы весь мир поразил своим искусством! Разве можно по-настоящему рисовать с помощью манипуляторов?! Сколъкого я мог бы еще достичь! — простонал он про себя. — А как там насчет сойки-врушки? Вернется ли она? Если она и в самом деле была лишь марионеткой в руке Божьей, тогда она уж точно не вернется. И что мне тогда делать — если она не вернется?»

Эксперимента ради калека включил репродуктор и прокричал в него:

— Внимание! Внимание! Тибор Макмастерс застрял на холме, и ему грозит смерть. Помогите, ради всего святого! Слышит меня кто-нибудь?

Он выключил репродуктор и молча шарил глазами по местности. Вот и все, что он может сделать для своего спасения. Не слишком много.

Так он и сидел в своей тележке — понурившись, в плену горестных мыслей.

Глава 11

Пит Сэндз обратился к детишкам:

— А ну-ка, припомните, вы не видели безрукого безногого калеку в тележке, которую тащит корова? Его нельзя не запомнить! Он должен был проезжать тут вчера, перед самым вечером. Ну, вспомнили?

Он внимательно вглядывался в ребячьи лица, пытаясь угадать, не скрывают ли они чего-нибудь. Не исключено, что они сознательно не хотят говорить о Тиборе. Кто их знает, может, они его убили!

— Если расскажете, получите хороший подарок, — продолжил Пит, засовывая руку в карман своего пиджака. — Глядите! Настоящая твердая карамель из настоящего белого сахара.

Он протянул длинную конфету стайке окруживших его ребят, но ни один из них не принял подарок от чужака. Негритята внимательно смотрели на него — снизу вверх, словно пытались уловить скрытые намерения незнакомого дяди.

Однако самый маленький негритенок не утерпел в конце концов и протянул руку к конфете. Стоило Питу отдать вожделенную карамелину, как мальчуган быстро попятился назад и спрятался за спинами товарищей. Вот так — ни информации, ни конфеты.

— Я ваш друг, — сказал Пит, возбужденно взмахнув руками. — Я ищу этого калеку, чтобы оказать ему помощь. Тут в округе неспокойно — его могут остановить, отобрать тележку. Корова может споткнуться и упасть и вывернуть его на землю… Вы только представьте, как он лежит у дороги — один-одинешенек — и умирает медленной смертью!

Некоторые из темнокожих мальчишек заулыбались.

— А мы знаем, кто вы такой, — сказал один из них. — Вы пащенок старикашки Абернати. Вы верите в Ветхого Господа. А вот тот калека, он учил нас катехизису!

— Он проповедовал вам Господа Гнева?

— И вам бы в него следовало верить, — сказал другой мальчик. — Здесь царство Его, а не того недотепы с креста.

— Это вы так думаете. Точнее, это вам взрослые внушают, — сказал Пит. — Я же думаю иначе. Я общаюсь с тем, кого вы называете Ветхим Богом, уже много лет. Я его хорошо знаю. Он вовсе не недотепа.

— Но вашему Богу было слабо устроить классную войну! — сказал тот же мальчик с насмешливой ухмылкой.

— Он сумел сделать куда больше, — возразил Пит. — Он создал Вселенную и все, что в ней есть. Все мы обязаны своим существованием ему и только ему. Временами он вмешивается в наши жизни, дабы помочь нам. Он может спасти всех нас — и каждого из нас в отдельности… А если он сочтет нас недостойными, то способен лишить своей милости и благодати и оставить во грехе. Неужели вам приятнее жить в раздоре с Богом и во грехе? Я надеюсь, вы этого не желаете, ибо печетесь о своей бессмертной душе!

Пит раздражался все больше. Эта упрямая мелюзга бесила его. Остолопы! А с другой стороны, больше никто не может подсказать ему, проезжал ли Тибор по этой дороге.

— Мы молимся тому, кто что захочет, то и сделает! — взвизгнул другой замурзанный негритенок.

Остальные поддержали его и закричали, перебивая друг друга:

— Да, мы славим того, который может сделать что угодно и с кем угодно!

— Того, который все-все может!

— Вы филотаны! — изрек Пит.

— Что это такое, мистер?

— Смертолюбы. То есть люди, обожествляющие смерть. Вы славите своего злейшего врага — того, кто пытается отнять у вас жизнь. Это самая чудовищная ересь, бытующая в современном мире… Ладно, спасибо вам, хоть и не за что.