Сеть для миродержцев

Генри Лайон Олди

Сеть для миродержцев

Если бы существовала премия за умение вжиться в созданный мир и удержать роман в рамках мифологической терминологии, оставив и специалиста, и простого читателя в радостном возбуждении от прочитанного… из "наших" авторов перво-наперво этой премии заслуживает сэр Генри Олди. А за целостность стилизации он заслуживает второй подряд премии.

М.Зислис

Шудры занимаются услужением, вайшьи живут ремеслом и торговлей, кшатрии - убийством себе подобных, а брахманы избрали деревянную чашу, чтобы жить подаянием. Воин убивает воина, рыба пожирает рыбу, собака грызет собаку, и каждый блюдет свой закон. И в самом деле, о Кришна, вражда никогда не погашается враждою - поэтому не может быть устойчивого мира иначе, чем уничтожение противной стороны.

Махабхарата, Книга о Старании, Сказание о посольстве Господа, шлоки 47-65

• И все-таки я, рискуя прослыть
• Шутом, дурачком, паяцем,
• И ночью и днем твержу об одном:
• Не надо, люди, бояться!
• Не бойтесь тюрьмы, не бойтесь сумы,
• Не бойтесь мора и глада,
• А бойтесь единственно только того,
• Кто скажет:
• - Я знаю, как надо!
• Кто скажет:
• - Идите, люди, за мной,
• Я вас научу, как надо!

А. Галич

ПРОЛОГ

Ковш Семи Мудрецов накренился над вершиной Махендры - и звездная пыль щедро осыпала лучшую из гор.

Блестки старого серебра запутались в кронах вечнозеленых бакул и гималайских кедров, заставили озабоченно всхрапнуть антилоп в чаще, и иглы спешащего по своим делам дикобраза мигом превратились в диадему, достойную Серебряного Арджуны, сына Громовержца.

Правда, самому дикобразу это отнюдь не прибавило героического пыла - косолапо отбежав в тень кривой шелковицы, он долго пыхтел и косился по сторонам, после чего счел нелишним вернуться в теплый уют норы.

И тихий смех пролился из ковша следом за светом.

Небо жило своей обыденной жизнью: благодушествовала Семерка Мудрецов, бесконечно далекая от суеты Трехмирья, шевелил клешнями усатый Кар кота -ка, багрово мерцал неистовый воитель Уголек, суля потерю скота и доброго имени всем рожденным под его щитом, двурогий Сома-Месяц желтел и сох от чахотки, снедаемый проклятием ревнивого Словоблуда, и с тоской взирала на них обоих, на любовника и мужа, несчастная звезда со смешным именем Красна Девица…

Угасни все разом - что будет?!

Тьма?!

Преддверье рассвета?!

- Эра Мрака не заканчивается гибелью нашего мира, - внезапно прозвучало и поплыло над Махендрой в алмазных бликах. - Она ею начинается.

Небо замерло в изумлении. Странные слова, странный смысл, и голос тоже странный. Сухой и шершавый - таким голосом котлы чистить вместо песка… Гибель? Нашего мира? Значит, и нашего тоже? Общего? Если бы темный полог мог помнить то, что помнило ярко-синее полотнище, раскинутое от века над дневным простором… Странные слова не были бы для неба внове: оно уже слышало их на рассвете. Пропустив мимо ушей или чем там оно слышит - день мало располагает к разговорам о гибели. Колесница Солнца ходко бежит по накатанной дороге в зенит, звеня золотыми гонгами, щебет птиц заставляет улыбнуться Заревого Аруну-возничего, и все десять сторон света покамест никуда не делись, трогай-щупай…

Ночь - совсем другое дело.

Ночное.

Какая-то особо любопытная звезда соколом метну-лась вниз, вспыхнув на миг ярче брызг водопада в отрогах Гималаев. Разглядела в свете собственной гибели - вон они, люди. Двое. На поляне у небольшого костерка. И пламя ожесточенно плюется искрами, будто тщетно пытается избавиться от скверного привкуса тех самых слов…

Грозное мычание прозвучало снизу, и звезда умерла.

Но вслед за отчаянной подругой с высоты низринулся целый поток сверкающих красавиц. И кручи Восточных Гхат расцвели фейерверком вспышек, заставляя одного из людей у костра прикрыть глаза козырьком ладони.

Жест был скорее машинальным, и сразу становилось ясным: человек защитил взор от чего-то, что крылось в его памяти и что сейчас напомнило ему массовое самоубийство детей неба.

Из-под навеса жесткой, мозолистой ладони, похожей на кусок коры векового платана, на мир смотрела адская бездна Тапана. Расплавленный мрак, пред которым ночная темень кажется светлым праздником, кипень черного пламени. И вмиг ожили, стали правдой древние истории о смертоносном взоре Змия-Узурпатора, который выпивал силу из живых существ, не делая разницы между богами, святыми подвижниками и мятежными гигантами-данавами.