Макулатура

— Какой же ты детектив? — спросил Селин.

— Лучший в Л.А.

— Да? А что значит Л.А.?

— Лох Ангельский.

— Ты пил?

— Недавно, — ответил я.

Прибыло виски для Леди Смерти. Она опрокинула. Потом посмотрела на Селина.

— Так представьтесь. Как вас зовут?

— Спайк Дженкинс.

— Спайк Дженкинс умер.

— Откуда вы знаете?

— Я знаю.

Я кивнул официанту и заказал нам еще по стакану. Мы посидели, посмотрели друг на друга.

— Так, — сказал я, — кажется, мы на мертвой точке. Определенно на мертвой точке. А за напитки, между прочим, плачу я. Так давайте заключим небольшое пари, и кто проиграет, тот угощает по новой.

— Какое пари? — спросил Селин.

— Какое-нибудь простое, например: сколько цифр на ваших водительских правах. То есть в их номере.

— Глупый спор, — сказал Селин.

— Не порть нам игру, — сказал я.

— Не трухай, — сказала Леди Смерть.

— Ну, придется гадать, — сказал Селин.

— Попробуй, — сказал я.

— Не оплошай, малыш, — сказала Леди Смерть.

— Ладно, — решился Селин, — я скажу: восемь.

— Я говорю: семь, — сказала Леди Смерть.

— Я говорю: пять, — сказал я.

— Ну, — сказал я, — посмотрим на наши права, посмотрим. Вынули права.

— Ага, — сказала Леди Смерть, — на моих семь!

— Черт, — сказал я, — на моих семь.

— На моих восемь, — сказал Селин.

— Не может того быть, — сказал я. — А ну-ка дай посмотреть. Я взял у него права. Посчитал.

— На твоих семь. Ты засчитал букву, которая перед цифрами. Вот что ты сделал. Нате, посмотрите…

Я передал права Леди Смерти. Там было семь цифр и еще кое-какая информация: ЛУИ ФЕРДИНАНД ДЕТУШ, р. 1894.

Черт возьми. Я весь задрожал. Не крупной дрожью, но приличной. Сромадным усилием воли я сократил ее до легкого трепета. Хорошенькое дело. Это он, и сидит с нами за столом у Муссо средь бела дня, клонящегося к 21-му веку.

Леди Смерть была в экстазе, иначе не скажешь — в экстазе. Она прямо вся расцвела и стала еще красивее.

— Отдайте мне, черт подери, права, — сказал Селин.

— Ну конечно, малыш, — сказала Леди Смерть и с улыбкой вернула их.

— Ну, — сказал я Селину, — похоже, мы с тобой проиграли. Так что бросим монету, кому угощать. А?

— Давай, — сказал Селин.

Я вытащил мой счастливый четвертак, подкинул его и крикнул Селину: «Говори!»

— Решка! — крикнул он.

Монета упала на стол. Орел.

Я взял ее и положил обратно в карман.

— Сдается мне, — сказал я Селину, — сегодня не твой день.

— Сегодня мой день, — сказала Леди Смерть. И тут же принесли напитки.

— Запиши это на меня, — сказал Селин официанту. Мы сидели, каждый со своим стаканом.

— Сдается мне, что меня кинули, — сказал Селин. И выпил. — Меня предупреждали насчет вас, чмыри лос-анджелесские.

— Как врач еще практикуешь? — спросил его я.

— Я убираюсь отсюда, — сказал он.

— Да брось, — сказала Леди Смерть, — выпей еще. Жизнь коротка.

— Нет, я отваливаю!

Он бросил на стол двадцатку, встал и ушел.

— Ну, — сказал я Леди Смерти, — он ушел от нас…

— Не совсем, — сказала она.

Раздался громкий визг тормозов. Потом глухой удар, как бы металла по телу. Я вскочил из-за стола и выбежал на улицу. Посреди Голливудского бульвара лежало неподвижное тело Селина. Толстуха в большой красной шляпе, сидевшая за рулем древнего «олдсмобиля», вылезла из машины и кричала, кричала, кричала. Селин лежал очень тихо. Я понял, что он мертв.

Я вернулся к Муссо. Леди С. исчезла. Я сел за стол. Водка моя стояла нетронутая. Я это исправил. Потом просто сидел. Праведные умирают старыми, подумал я. И продолжал сидеть.

— Эй, Дженкинс, — раздался голос надо мной. — Все твои друзья ушли. Куда ушли твои друзья? Это был Торчала. Опять тут.

— Что ты пьешь? — спросил я.

— Ром с кока-колой. Я поманил официанта.

— Два рома с кока-колой, — сказал я, — один мне, и один… — я показал, — ему.

Официант принес. Торчала сидел со своим ромом за своим столом, а я со своим — за своим столом.

Потом я услышал сирену. Вот когда ты ее не слышишь, она гудит по тебе. Я допил мой ром, получил счет, расплатился кредитной карточкой, оставил 20 % на чай и ушел оттуда.

28

На другой день в кабинете я положил ноги на стол и закурил хорошую сигару. Я считал, что добился успеха. Я распутал дело. Я потерял двух клиентов, но дело распутал. Однако бабки подбивать рано. Оставался еще Красный Воробей. Оставался Джек Басс со своей Синди. И оставался Хал Гроверс с этой космической, Джинни Нитро. Мысли мои перескакивали с Синди Басс на Джинни Нитро и обратно. Приятные размышления. Лучше, чем сидеть в шалаше и подстерегать с двустволкой летящих уток.