Королева Юга

– Никаких хозяев больше нет. Прошло много времени. Никто не помнит.

– О таких вещах помнят всегда.

– Хорошо. – Несколько шагов Пати прошла молча. – Тогда мы будем вести переговоры с теми, с кем будет нужно.

Невероятные вещи, сказала она несколько минут назад. Впервые Тереса услышала из ее уст слова, выражавшие такое уважение или такую похвалу ей. Ты не болтаешь, и ты не предательница – это она слышала, но такого, как сейчас, – никогда. Невероятные вещи.

Она сказала это просто, как равная равной. Ее дружба лишь изредка выражалась словами, да еще подобными этим. Не врет, рискнула предположить Тереса. Что-то мне подсказывает – она говорит искренне. Могла бы использовать меня, но непохоже, чтоб собиралась это сделать. Она знает меня, я знаю ее. И нам обеим это известно.

– А мне какая польза от всего этого?

– Половина. Если только ты не собираешься и дальше вкалывать на своем пляже.

Воспоминание больно резануло ее: жара, пропитанная потом футболка, подозрительный взгляд Тони из-за стойки, неизбывная, животная усталость. Голоса людей на пляже, запах тел, обмазанных маслом и кремом. От всего этого до такой вот прогулки под звездами – всего четыре часа езды на автобусе. Ее размышления прервало громкое хлопанье крыльев в соседних ветках. От неожиданности Тереса вздрогнула. Это филин, сказала Пати. Здесь много филинов. Они охотятся ночью.

– А вдруг этого порошка уже там нет, – проговорила Тереса.

И все же наконец она думала об этом. Все же, все же.

Глава 9.

И женщины тоже могут

Всю первую половину дня лил дождь. Налетал порывами, плотными струями, испещрявшими рябью море, временами стирая серый силуэт мыса Трафальгар вдали. Они курили, сидя в «лендровере» посреди пляжа – в кузове прицепа лежали надувная лодка и подвесной мотор, – слушали музыку, смотрели, как скатывается по стеклам вода, и наблюдали, как время передвигает стрелки часов на приборной доске: Пати О’Фаррелл за рулем, Тереса рядом – с бутербродами, термосом кофе, бутылками воды, пачками сигарет, тетрадями с набросками и морской картой этого района, самой подробной, какую только смогла найти. Небо еще оставалось грязно-серым – последние метания весны, сопротивляющейся приходу лета, – и низкие тучи все так же двигались на восток, но свинцовая поверхность моря выглядела спокойнее, и только вдоль берега ее разрывали белые полосы прибоя.

– Пожалуй, можно, – сказала Тереса.

Они вышли из машины, походили по мокрому песку, потягиваясь, разминая затекшие тела, потом открыли заднюю часть «лендровера» и достали костюмы для подводного плавания. С неба продолжало мелко моросить, и Тереса, раздевшись, вся покрылась гусиной кожей. Как же холодно, черт побери, подумала она. Натянув поверх купальника узкие неопреновые штаны и всунув руки в рукава, она застегнула молнию, но капюшон надевать не стала: волосы у нее были стянуты резинкой в хвост на затылке. Две дамы занимаются подводной охотой в такую погоду, усмехнулась она про себя. Веселенькая картинка. Если какой-нибудь недоумок сейчас прогуливается где-то поблизости, у него просто глаза на лоб вылезут.

– Ты готова?

Подруга кивнула, не отрывая взгляда от колышущегося перед ними бескрайнего серого пространства.

Хотя и непривычная к подобным ситуациям, Пати вела себя разумно и сдержанно, без нервозности и чрезмерной болтливости. Казалось только, что она обеспокоена: тем ли, что они собирались совершить – вполне достаточная причина поволноваться, – тем ли, что им предстояло выйти в море, вид которого никак не внушал спокойствия. Состояние Пати выдавало и то, сколько сигарет одну за другой она выкурила, ожидая: последняя, сырая от мороси, дымилась у нее во рту, заставляя щуриться, пока она натягивала костюм, – и порция кокаина перед тем, как выйти из кабины. Отработанный ритуал – свернутая в трубочку новенькая банкнота и две дорожки, выложенных на пластиковую папку от документов на машину. Однако на этот раз Тереса не стала принимать в нем участие. Ей нужна ясность мысли, но не такая – другая. Заканчивая одеваться, она вспоминала во всех подробностях морскую карту, которую успела изучить до того, что она буквально отпечаталась в голове: береговая линия, изгиб к югу в сторону Барбате, обрывистые скалы в конце ровного чистого пляжа. А там, не отмеченные на карте, но точно указанные Пати, – две большие пещеры и одна маленькая, укрытая между ними, недоступная с суши и едва заметная с моря: пещеры Маррахос.