Королева Юга

– В этом и заключается проблема, – говорила Пати. – Пятьсот килограммов – это слишком много. Поэтому мы прежде всего пришли к вам.

– Чья была идея? – Языков отнюдь не выглядел польщенным. – Что я – первый выбор? Да.

Пати взглянула на Тересу.

– Ее. Она всегда все обдумывает более тщательно, – нервно усмехнулась она между двумя затяжками. – У нее лучше получается взвешивать все возможности и весь риск.

Тереса чувствовала, что глаза русского пристально изучают ее. Наверное, задается вопросом, что нас соединяет, подумала она. Тюрьма, дружба, бизнес. С мужчинами я имею дело или с ней.

– Я еще не знаю, что она делает, – проговорил Языков, обращаясь к Пати, но не отводя глаз от Тересы. – В этом. Ваша подруга.

– Она мой партнер.

– А-а. Это хорошо – иметь партнеров. – Языков снова перевел взгляд на Пати. – Тоже хорошо было бы побеседовать. Да. Риск и возможности. У вас может не оказаться времени, чтобы исчезнуть и искать другого покупателя. – Он выдержал соответствующую паузу. – Времени, чтобы исчезнуть добровольно. Думаю.

Тереса заметила, что у Пати снова задрожали руки.

Господи, подумала она, если бы я могла сейчас встать и сказать: послушайте, дон Олег, мы пошли. Забирайте этот груз и забудьте обо всем этом.

– Может быть, нам стоило бы… – начала она.

Языков взглянул на нее почти с удивлением. Но Пяти уже принялась настаивать: вы ничего от этого не выиграете. Ничего, говорила она. Только жизни двух женщин. А потеряете много. В общем-то, подумала Тереса, несмотря на дрожь пальцев, передающуюся извивам сигаретного дыма, Лейтенант держится хорошо.

Несмотря ни на что. Несмотря на то, что они совершили ошибку, явившись сюда, и на все остальное, Пати так просто не сдается. Но они обе уже мертвы. Еще немного, и она произнесла бы это вслух: мы с тобой мертвы, Лейтенант. Туши сигарету, и пошли.

– Жизнь теряется не сразу, – философски произнес русский, но, услышав его дальнейшие слова, Тереса поняла, что он вовсе не философствует. – Думаю, что в этом процессе человек в конце концов рассказывает много вещей… Мне не нравится платить два раза. Нет. Я могу бесплатно. Да. Получить.

Он смотрел на пакет кокаина, лежащий на столе между неподвижными руками. Пати неловко загасила сигарету в пепельнице, стоявшей в нескольких сантиметрах от этих рук. Вот до чего ты дошла, в отчаянии подумала Тереса, почти физически ощущая панику, охватившую ее подругу. До этой проклятой пепельницы, И тогда вдруг, неожиданно для самой себя, вновь услышала собственный голос:

– Может, вы и получите его бесплатно. Но кто знает? Это ведь риск и много хлопот… Вы лишитесь верной прибыли.

Голубые с желтым ободком глаза с интересом воззрились на нее;

– Ваше имя?

– Тереса Мендоса.

– Колумбийка?

– Из Мексики.

Она чуть не добавила; Кульякан, штат Синалоа. В таких делах, как это, подобные факты равносильны верительным грамотам. Но она не прибавила ничего.

Лишняя болтовня до добра не доводит. Языков продолжал пристально разглядывать ее.

– Лишиться. Вы говорите. Убедите меня в этом.

Убеди меня в том, что есть смысл оставлять вас в живых: таков был подтекст. Пати откинулась на спинку кресла: так израненный, измученный петух на арене отступает перед более сильным противником. Ты права, Мексиканка. У меня вся грудь в крови, теперь твой черед. Вытащи нас отсюда. У Тересы язык прилип к небу. Стакан воды. Господи, почему я не попросила стакан воды.

– Если считать по двенадцать тысяч долларов за килограмм, – начала она, – полтонны будет стоить около шести миллионов долларов – это лишь начальная цена. Правильно?..

– Правильно. – Языков смотрел на нее ничего не выражающим взглядом. Настороженно.

– Не знаю, сколько с вас берут посредники, но в Соединенных Штатах за один килограмм можно получить двадцать тысяч.

– Тридцать тысяч для нас. В этом году. Здесь. – Лицо Языкова было совершенно неподвижно. – Больше, чем ваши соседи. Да. Янки.

Тереса быстро подсчитала. Кажется, он клюнул.

Руки у нее, как ни странно, не дрожали. Теперь не дрожали.

– В таком случае, – сказала она, – при нынешних ценах полтонны, размещенные в Европе, принесут около пятнадцати миллионов долларов. – Это куда больше, чем, как сказала Пати, Языков и его партнеры заплатили четыре года назад за тот груз. – Тогда это были – поправьте меня, если я ошибаюсь, – пять миллионов наличными и один миллион в… гм… как сеньор предпочитает называть это?