Первый человек в Риме. Том 2

Прекрасные темные глаза сияли, когда Метробиус и Сулла подошли к входной двери, но они не проронили ни слова и не сделали ни одного жеста, который заставил бы управляющего или привратника заподозрить, что этот на редкость миловидный юноша – больше, чем простой очередной клиент хозяина.

– Передавай всем привет, Метробиус.

– Разве вы не будете в Риме в начале сезона?

– Боюсь, что нет, – печально улыбнулся Сулла. – Германцы…

Как только они распрощались, с улицы вошла Марция, ведя детей и няню. Сулла подождал ее и открыл перед ней дверь.

– Марция, пройдите, пожалуйста, в мой кабинет. Подозрительно посматривая на него, она зашла и села на ложе, где, как с ужасом заметил Сулла, расплылось большое мокрое пятно, жирно блестевшее на солнце.

– Лучше в кресло, если не возражаете, – поспешно обратился он к теще.

Она пересела, поджав губы и слегка выставив подбородок.

– Я хорошо знаю, что вы не любите меня, но у меня вовсе нет желания вас переубеждать, – начал Сулла, стараясь оставаться спокойным. – Я просил вас придти сюда и жить здесь не из большой любви к вам. Я забочусь о своих детях. И еще. Я приношу вам сердечную благодарность за все то, что вы делаете. Вы прекрасно относитесь к детям и воспитываете их. Они снова стали маленькими римлянами.

Она немного расслабилась:

– Рада, что вы так считаете.

– Однако беспокоят меня, в первую очередь, не дети, а Юлилла. Я слышал вашу утреннюю ссору.

– Вся округа слышала! – горестно воскликнула Марция.

– Да, верно… После того, как вы с детьми ушли, она затеяла ссору и со мной, о чем тоже слышали все вокруг. Я хотел бы узнать ваше мнение о том, что можно сделать.

– Не так уж много людей знает, что она пьет. Получи это огласку, вы могли бы развестись с ней – ведь это единственная настоящая причина. Думаю, вам следует набраться терпения. Она пьет все больше, и скоро я не смогу ее сдерживать. Когда все узнают об этом ее пороке, вы сможете спокойно выгнать ее.

– А если это произойдет в мое отсутствие?

– Я – ее мать. Тогда ее выгоню я. Если это случится, когда вас не будет, я отошлю ее на виллу в Цирцей. Когда же вернетесь, вы разведетесь с ней и отправите, куда вам угодно. Со временем она упьется до смерти. – Марция встала, твердая в своем гневе, ничем не выдавая боли, которая терзала ее сердце. – Я не люблю вас, Луций Корнелий, но я не виню вас в грехах Юлиллы.

– Вы любите кого-нибудь из своих родственников? – спросил Сулла.

– Только Аврелию.

Он вышел вслед за ней в атриум.

– Интересно, где же Юлилла? – внезапно он понял, что он не видел и не слышал ее с того момента, как пришел Метробиус. Холодок пробежал по его спине.

– Скорее всего, лежит и ждет, когда кто-нибудь из нас придет, – ответила Марция. – Начав день с вина, она не останавливается, пока не свалится с ног.

Предчувствие заставило Суллу закусить губу.

– Я не видел ее с того момента, когда она выбежала из моего кабинета. Спустя минуту ко мне зашел старый друг и был у меня, пока не пришли вы.

– Обычно она так долго не прячется, – Марция взглянула на управляющего. – Ты не видел госпожу?

– Последний раз я видел ее, когда она входила в спальню. Может, спросить у служанки?

– Нет, не нужно, – Марция покосилась на Суллу. – Мне кажется, нам следует пройти вместе и проведать ее. Возможно, когда мы расскажем ей, что будет, если она не прекратит это свинство, предупреждение на нее подействует…

Там они и нашли Юлиллу, скорчившуюся в последней судороге и уже остывшую. Шерстяные одежды как губки впитали всю кровь, и Юлилла лежала во влажном, ярко-алом одеянии, как Нереида, явившаяся из вулкана.

Марция вцепилась в руку Суллы, окаменев; он слегка поддерживал ее за плечи.

Однако дочь Квинта Марция Рекса сделала над собой усилие и взяла себя в руки.

– Вот и выход, о котором я и не подозревала.

– И я, – откликнулся Сулла.

– Что вы сказали ей? Сулла покачал головой:

– Насколько я помню – ничего, что привело бы к такому исходу. Может мы узнаем что-нибудь у слуг? Они слышали часть разговора…

– Думаю, не стоит обращаться к ним, – Марция повернулась к Сулле, ища у него поддержки. – Так или иначе, это – не худший выход. Дети легче переживут известие об ее смерти, чем разочарование от сознания того, что мать их – пьяница. Они еще достаточно малы, чтобы вскоре забыть ее. Было бы хуже, случись это позже, – она прижалась щекой к груди Суллы, и слезы покатились из-под ее закрытых век.