Младшая сестра

Наступила тишина. Ранчо Джека Кольта находилось по-соседству с ними. Она встречала его несколько раз в городе – крупного, краснолицего мужчину с постоянно хмурым лицом. Сын, кажется, ушел из его дома чуть ли не в шестнадцать лет. Отец вроде бы даже грозился пристрелить сына, если тот хоть раз появится на ранчо. Никто в округе не знал толком, из-за чего произошла семейная распря. Мать Алана умерла, когда он был еще совсем ребенком, и Джек женился во второй раз. Трэлла видела его новую жену однажды – та проезжала по городку в приземистой красивой машине, которая смотрелась нелепо на проселочных дорогах. Женщина, сидевшая за рулем, мало походила на жену владельца ранчо.

– Это длинная история, – произнес Алан, когда Трэлла потеряла уже всякую надежду услышать ответ.

– На сегодня у меня не назначено никаких встреч, – с шутливой улыбкой ответила девушка.

– Все это не очень интересно. – Легкость, с которой Алан произнес эти слова, была неестественной – его печальные глаза подтверждали это. – Мы с отцом никогда не ладили, а после смерти матери наши отношения и вовсе испортились.

– Сколько тебе было тогда лет?

– Четырнадцать.

– Трудно было?

– Да. – Трэлла потерлась щекой о его плечо, выказывая молчаливое участие. – Не прошло и года, как отец снова женился, и мне это не понравилось.

– Я не помню, это произошло до или после твоего ухода из дома?

– До.

– Представляю, как тебе было тяжело видеть другую женщину на месте твоей матери.

– Агнес не принадлежала к женщинам материнского склада, – сухо произнес Алан. – Я возражал не столько против ее присутствия в доме, сколько против поспешной женитьбы отца Не знаю даже, почему это так беспокоило меня. Он был плохим мужем, поэтому мне не следовало удивляться, что смерть мамы его мало огорчила.

– Конечно, это должно было волновать тебя. Ты же был еще ребенком.

– Я был достаточно взрослым.

– Ты поссорился с ним? – Ей так хотелось узнать все до конца.

– Да, мы поссорились.

– И ты ушел?

– Ушел. Точнее, он выгнал меня из дома. – Алан резко, со вздохом повернулся. – Я уже точно не помню, как это произошло.

– Ты когда-нибудь пытался поговорить с ним, наладить отношения?

– Есть вещи, которые нельзя исправить.

На какое-то время в хижине повисла тишина. Трэлла пыталась представить, как чувствовал себя мальчишка, очутившись на улице. Это выше ее понимания. Ее собственная мать бросила их с Солом, когда она была маленькой. Но оставались отец и старший брат, которые о ней заботились.

– Интересно, – вдруг заговорил Алан, – что я был рад уйти из дома и избавиться от отца. И за все эти годы ни разу не вспомнил об этом мерзавце. Совсем другое дело – ранчо. До какого-то момента я не осознавал, насколько глубоки там мои корни и какой сильной может стать тоска по родному месту.

Алан сам поражался своей откровенности. За последние двадцать лет он ни с кем не говорил о своем отце. Взял да и ушел из дома с небольшим чемоданчиком, синяком под глазом от отцовского кулака, пятидесятидолларовой купюрой в кармане и ненавистью к самому себе. Чтобы избавиться от этого чувства, потребовались годы, но Алан не был уверен, что полностью освободился от него.

Он прошел тогда пешком десять миль до ранчо Кэтэров – больше некуда ему было идти – и прибыл туда за полночь. Не желая беспокоить хозяев, устроился на открытой террасе, чтобы дождаться утра. Смог заснуть лишь перед рассветом, спал бы и дальше, если бы отец Сола, выходя из дома, не споткнулся о него.

Старый Гиллем провел парня в комнату, дал ему чашку горячего кофе, наложил пластырь на синяк под глазом, молча выслушал его горестную историю. Несмотря на дружбу между сыновьями, их отцы – Гиллем Кэтэр и Джек Кольт – практически не общались.

Кэтэр предложил Алану работу, дал крышу над головой и ни разу не спросил о причине окончательной размолвки с отцом. Даже Сол не был полностью в курсе того, что произошло между другом и его отцом.

– Тяжело, наверное, не иметь возможности вернуться домой. – Слова Трэллы заставили его тряхнуть головой, чтобы избавиться от нахлынувших горьких воспоминаний.

– Я стараюсь не думать об этом, – ответил Алан и услышал, как внутренний голос назвал его лжецом.

8

Хотя Алан и Трэлла не говорили о погоде, они не могли не заметить, что на улице становится теплее, – неожиданное похолодание неохотно, но все же отступало под натиском весны.