И телом и душой

— Вы просто неотразимы! — проговорил он, открывая перед ней дверцу машины.

Поначалу Селина сомневалась, надеть ли новое платье. Невинное женское тщеславие одержало верх, и она немало тому порадовалась, когда Алекс затормозил у роскошного викторианского особняка, ныне переоборудованного под отель.

— По выходным здесь устраивают танцы. Но, когда я позвонил насчет субботы, мест уже не оказалось, так что я волей-неволей вынужден был пригласить вас на сегодня, — объяснил Алекс. — Сам я здесь еще не бывал, но говорят, кухня великолепна.

Слухи не лгали. Ресторан отличался элегантностью и вместе с тем был по-домашнему уютен. Атмосфера интимная, но не чрезмерно. А фирменные блюда делали честь и заведению, и шеф-повару.

В обществе Алекса Селина ощущала себя легко и непринужденно. Молодой человек увлеченно рассказывал о своей жизни в Австралии, где работал управляющим на одной из овцеводческих ферм.

— Я познакомился с Мелани во время отпуска, в Сиднее. Она работала менеджером в одной из тамошних рекламных фирм. — Глаза его потемнели от боли, и Алекс надолго замолчал. — Извините, что утомляю вас собственными проблемами, — вздохнул он наконец. — Похоже, я до сих пор не примирился со случившимся!

— Время лечит, — улыбнулась Селина, прибегая к расхожему утешению. И в свою очередь вздохнула, понимая: сколько бы лет ни прошло, ее любовь к Пирзу меньше не станет…

Селина приятно провела время, но, когда ужин подошел к концу, огорчаться не стала. Алекс подвез ее домой, проводил до входной двери. Прежде чем разойтись, молодые люди постояли немного на крыльце в лунном свете. Тени их сливались в одну, головы почти соприкасались.

— Спасибо вам за восхитительный вечер. Я уезжаю на пару недель, но, когда вернусь, вы позволите пригласить вас снова? — тихо проговорил Алекс.

Всей душой сочувствуя его горю, Селина кивнула:

— Буду только рада.

— Вы такая необыкновенная… — Алекс вдруг наклонился и поцеловал ее в губы — легко, по-дружески, в знак благодарности за понимание и потраченное время.

В самый неподходящий момент входная дверь распахнулась, яркий свет залил крыльцо, и Селина испуганно отпрянула — словно школьница, которую застали в объятиях ухажера.

— Привет, Алекс!

При звуках знакомого мужского голоса по спине ее пробежал холодок. Пирз вернулся!

Алекс пожелал Пирзу спокойной ночи, сел в машину и укатил. Пирз же придержал дверь для девушки, которая словно во сне переступила порог. Затем повернул ключ в замке и усмехнулся:

— Времени ты, однако, не теряешь! А тебе известно, что парень женат?

— Вообще-то, разведен, — машинально возразила Селина, слишком потрясенная, чтобы обдумать свои слова. — Когда ты приехал?

— Полчаса назад. Я собирался ложиться, когда увидел, как подъехала машина. Куда это вас носило?

— Просто поужинали вместе.

— Прости, что прервал ваши романтические беседы при луне.

Особого сожаления в голосе его не прозвучало, но от ответа Селина воздержалась.

8

С приездом Пирза спокойному житью Селины настал конец. По утрам она поднималась к сэру Джералду, и всякий раз в кабинете оказывался Пирз. Его неумолимый, бдительный взгляд следил за каждым движением девушки. Молодой адвокат ясно давал понять, что только и ждет, когда жертва споткнется, совершит одну-единственную ошибку, один-единственный промах — тут-то он и набросится на преступницу, точно ястреб на цыпленка!

Даже за столом Селине ни на минуту не удавалось забыть о его присутствии. Она любила Пирза и отчаянно боялась себя выдать, ведь недруг непременно воспользовался бы ее слабостью! Глядя в его холодные глаза, девушка уже не верила, что эти синие глубины некогда пылали страстью. Страсть давно иссякла или, может быть, надежно погребена в укромных уголках подсознания.

— В вашем присутствии мой племянник сам не свой делается, — усмехнулся сэр Джералд однажды утром, став свидетелем очередного “обмена любезностями”.

— Мы с самого начала не поладили, — напомнила Селина, отводя взгляд.

— А, вот в чем дело? — протянул сэр Джеральд, от души забавляясь происходящим. — Это само по себе достижение, — пояснил он, встретив вопросительный взгляд девушки. — Пирз обычно настолько равнодушен к окружающим, что разозлить его крайне непросто.

— Случается, что два человека проникаются друг к другу необъяснимой антипатией.