Рыжеволосая бестия

– Николо? – Лэйси удивленно посмотрела на дочь.

– Мой муж.

– Ты замужем? – с трудом выговорила мать.

– Уже почти месяц. – Кайли предложила ей сесть на диван. – Я приготовлю тебе выпить.

– Как обычно, только двойное.

– А что «как обычно»?

Лэйси пожала плечами.

– Ты все продолжаешь притворяться. Ну, да… Мне следовало бы знать. Двойное виски. Неразбавленное. – Лэйси дождалась, пока ей подадут напиток, и затем снова заговорила: – Ну, давай же, Кайли, расскажи все. Я смогу подыграть тебе.

Кайли смотрела на свою мать и ничего не могла понять.

– Я не притворяюсь. Меня действительно сбила машина, и я страдаю от заболевания, которое называется ретроградной амнезией.

Лэйси лишь отмахнулась.

– Ладно. Но скажи мне хотя бы, кто на этот раз?

Кайли удивленно захлопала ресницами.

– Кто? Только мой муж. – Лэйси щелкнула пальцами.

– Правильно. Твой муж. Как же я сразу не догадалась! Но все слишком запутано. Ну, и как же его зовут?

– Николо Данте.

– Данте? – Лэйси резко распрямилась, ее глаза округлились от удивления. – Николо Данте? Ты совсем потеряла рассудок? Неужели ты думаешь, что сможешь обвести вокруг пальца кого-нибудь из Данте?

– Но я же говорю тебе, – устало повторила Кайли. – Я не притворяюсь.

Лэйси поставила бокал на кофейный столик, с такой силой грохнув дном о столешницу, что хрусталь пронзительно зазвенел.

– Что ж, я не желаю принимать в этом участие.

Она схватилась за сумочку и хотела встать, но Кайли остановила ее.

– Ответь мне только на один вопрос. – Она схватила папку и, с шумом открыв ее, достала какие-то страницы. – Ты знаешь эти имена? Я на самом деле обобрала всех этих людей?

С подчеркнутой неохотой Лэйси отложила сумочку в сторону и взяла в руки листы бумаги, которые ей протянула дочь. Пробежав глазами по строчкам, женщина побледнела.

– И о чем ты только думаешь? Как можно оставлять следы?

– Я хочу знать, правда это или нет.

Лэйси быстро вернула бумаги дочери.

– Я понятия не имею, чего ты добиваешься, но не желаю иметь к этому никакого отношения. Я надеюсь, ты сожжешь документы. А пока все! – Лэйси протянула руку. – Отдай мне ожерелье, и я уйду.

Кайли стало совсем не по себе. Опять это ожерелье! Она аккуратно сложила бумаги вчетверо и положила в карман:

– Какое ожерелье?

– Прекрати паясничать! – Голос Лэйси стал таким пронзительным, что мог резать металл. – Ожерелье из огненных бриллиантов, что принадлежало твоему деду Кэмерону.

– Так, значит, это ожерелье действительно существовало? – Кайли замерла на месте.

– Конечно, – раздраженно воскликнула мать. – Где оно?

– Понятия не имею. – Кайли начала истерически хохотать. – Может быть, когда ко мне вернется память, я вспомню.

– Кулон. – Лэйси сменила гнев на милость, впрочем, скорее это было коварство. – Если у тебя нет ожерелья, значит, есть ключ от сейфа, в котором оно хранится, и, скорее всего, он в кулоне.

Рука Кайли скользнула под блузку, и пальцы инстинктивно сжали серебряное сердечко.

Она вспомнила, как больно ей было, когда Николо сообщил, что у нее с матерью плохие отношения. Она позавидовала тогда дружной семье Данте. Сейчас Кайли многое дала бы за то, чтобы быть сиротой.

– Я не знаю, как открыть кулон.

– О, может быть, ты ненадолго забудешь про свою амнезию? – Лэйси сделала несколько шагов в сторону Кайли. – Дай мне кулон! Я открою его, если ты не в состоянии.

– Я тебе ничего не дам.

– Какая же ты дурочка! – Лэйси смотрела на дочь со злой иронией. – Неужели ты думаешь, что я не позаботилась обо всем еще тогда, когда мы задумали проделку с рудником Данте? Где твои мозги? Я лучше знаю, что именно нужно сейчас делать, хотя твоя амнезия – тоже неплохой поворот.

– Это не…

– Я твоя мать, Кайли. Ты не сможешь меня одурачить. Отдай мне ключ, или, клянусь, я отберу его силой. Не хочу оказаться где-нибудь поблизости, когда Данте обнаружат, что ты симулируешь амнезию.

– Слишком поздно. – В комнату вошел Николо. Брутус был у ноги хозяина. – Боюсь, Данте удалось выяснить кое-что значительно раньше, чем вы предполагали.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Николо понадобилась вся сила воли, чтобы сдерживать свой гнев. Обе женщины повернулись к нему, и он увидел, что их лица очень похожи друг на друга. Но в выражении лица старшей он разглядел алчность, коварство и самолюбование.