Бриллианты твоих глаз

Берти был заинтригован. Судя по темной одежде, роскошной машине и полнейшей отстраненности, девушка должна бы напускать тумана, томно закатывать глаза и изображать из себя роковую женщину. Ничего подобного не происходило. Изабель была приветлива, открыта, и это поставило Берти в тупик. Неотразимый граф Кентский впервые в жизни почувствовал, что его чары не оказывают ожидаемого эффекта. Он удвоил усилия. Безрезультатно. Он попытался изобразить холодность и добился лишь того, что Изабель ужасно расстроилась из-за этой внезапной перемены!

Одним словом, к концу недели знакомства Берти Аркрофт всерьез увлекся ею. В Изабель были шик, шарм и непередаваемое обаяние, которое Берти объяснял тем, что его новая знакомая — француженка, а значит, просто обязана пленять с первого взгляда.

Берти все нравилось в Изабель. И короткие темные волосы, завитками прикрывающие маленькие уши, и строгий утонченный профиль, словно отчеканенный на монете, и нежный голос с таким милым акцентом. Изабель разговаривала на правильном английском, лишь некоторые неточности в произношении выдавали в ней иностранку. Однако самым примечательным в ее лице были глаза. Огромные, в обрамлении пушистых черных ресниц, они заставляли вглядываться в лицо девушки еще и еще. Больше всего поражал их цвет, смесь голубого и серого, он напоминал прозрачный хрусталь, омытый родниковой водой.

Вскоре Берти было позволено проводить Изабель домой, и он узнал, что она живет в Лондоне с тетушкой, сурового вида немолодой особой. Разъяснился и черный цвет одежды. Полгода назад Изабель потеряла в автомобильной катастрофе обоих родителей.

Берти был потрясен. Он сам стал сиротой в четыре года, когда его отец неудачно упал с лошади и сломал шею (мать умерла еще раньше, едва произведя на свет его младшего брата Джеймса). Аркрофт сразу почувствовал сострадание к Изабель, и это чувство лишь усилило его влечение к ней. Берти стал частым гостем в доме Изабель. Тетушка, правда, была против его визитов. Это Аркрофт понял сразу. Она никогда не оставляла Берти и Изабель наедине и отпускала в его адрес нелицеприятные замечания.

— Тетя очень волнуется из-за меня, — поясняла Изабель, и ее хрустальные глаза наполнялись слезами. — Она боится, что кто-то причинит мне боль...

Берти вполне понимал суровую тетю. Обидеть такое хрупкое существо очень легко, и Аркрофт старался и словом и делом доказать, что ни за что не навредит Изабель.

Настало время, когда Берти должен был вернуться домой, в свой старинный замок, который благодаря усилиям предков Берти, а также его собственным являл собой настоящее произведение искусства. Но расстаться с Изабель было немыслимо, и Аркрофт предложил ей провести некоторое время в его фамильном замке. Конечно, с драконом-тетушкой. Изабель охотно согласилась. Возможно, она уже начала чувствовать к графу Кентскому симпатию, которая быстро возникает между двумя свободными привлекательными молодыми людьми.

А вот свирепая тетушка ехать отказалась. Тут Берти с удивлением узнал, что в этом тандеме отнюдь не она играла решающую роль. Изабель была богата, а тетушка нет, Изабель распоряжалась всем и решала, куда и зачем ехать, тетушка не имела права голоса. Берти поначалу не мог поверить собственным ушам, но вскоре убедился, что хрупкая француженка совсем не так беззащитна, как казалось на первый взгляд. Она принимала трезвые решения, здраво рассуждала и была похожа не на сказочное существо, а на вполне реальную женщину.

Сделав это открытие, Берти очень обрадовался. Значит, Изабель такая же женщина, как и все остальные, и на нее должны подействовать те же приемы. Зима в Аркрофт-Хаузе обещала быть очень интересной...

— Блюдце двигается, — вполголоса произнесла Леонарда.

Все глаза немедленно устремились на столовый прибор, белевший в полумраке. Блюдце действительно немного дернулось, но тут же вновь затихло.

— Вы слишком несерьезны, — раздраженно сказала леди Элизабет. От ее проницательного взгляда не укрылись ухмылки Берти. Старший внук порой ужасно действовал ей на нервы своим легкомысленным поведением.

Сама леди Элизабет всю жизнь была серьезна. Без тени улыбки она выходила замуж и растила детей. Смех казался ей чем-то совершенно ненужным, поэтому излишняя веселость Берти часто выводила ее из себя. Другое дело Джеймс...

Джеймс Аркрофт был любимцем бабушки. В отличие от легкомысленного брата он рос задумчивым, внимательным ребенком. В школе и университете его очень хвалили, но, получив образование, он не стал работать, а посвятил себя любимому делу — истории. Одно время Джеймс даже был членом нескольких исторических и археологических обществ, но потом отошел от них, предпочитая проводить научные изыскания в одиночку. Усилиями старшего брата семья ни в чем не нуждалась, и Джеймс мог заниматься наукой сколько душе его было угодно.