Бриллианты твоих глаз

Ответа, естественно, не последовало. На секунду все замерло, лишь дыхание Мэгги раздавалось в тишине. Но потом леденящий душу скрип раздался совсем рядом, прямо за спиной девушки. Она резко обернулась и увидела перед собой что-то отвратительно белое, нависающее над ней. И тут Мэгги не выдержала. Дико вскрикнув, она отпрянула в сторону, а потом рванула что есть силы по коридору назад в ярко освещенную гостиную, где царили мир и спокойствие.

7

— Пусть тот, кто напугал Изабель, немедленно признается.

Берти Аркрофт был вне себя от ярости. У него перед глазами до сих пор стояло побелевшее лицо девушки. Когда Мэгги влетела в гостиную, все мирно беседовали, собираясь отправиться спать. Ее появление всех взбаламутило. Девушку трясло, лишь через некоторое время она смогла рассказать о происшествии в коридоре.

— У мисс Алмеду слишком живое воображение, — пробормотала леди Элизабет.

Кэтрин, привыкшая читать ее мысли, недовольно поморщилась. Разве можно так явно выказывать свою неприязнь? Тем более что бедняжка Изабель в таком ужасном состоянии...

— Я не потерплю, чтобы над моими гостями измывались в моем доме! — бушевал Берти. — И если я найду виновника, пусть он побережется...

Мэгги почти не слушала его. В теплой и светлой гостиной тошнотворный ужас отступал, освобождая место для стыда. Опять она поддалась панике. Неужели кошмарный призрак лишь привиделся ей во мраке коридора? Какой позор для ученицы мадам Ламож...

Вспомнив о пережитом только что, девушка, содрогнулась. Нет, это не могло быть игрой воображения. Темные силы действительно подстерегали ее на пороге комнаты, хотя разум отказывался верить в их существование... Или же это чья-то неудачная шутка. Очень неудачная и очень злая.

— Все эти спиритические сеансы и прочий бред с сегодняшнего дня запрещены в Аркрофт-Хаузе! — Берти метнул свирепый взгляд на леди Элизабет.

Та величаво выпрямилась.

— Ты хочешь сказать, что это я подстерегла мисс Алмеду в темном коридоре и испугала ее? — ледяным тоном осведомилась она.

— Нет, но...

— Может быть, нам стоит спросить, кто поместил Изабель в дальнем крыле замка? — Джеймс вмешался в спор между бабушкой и братом. Он сказал это очень негромко, но Берти прекрасно расслышал упрек.

— Там самые красивые комнаты, — возмутился он, — и ты знаешь об этом. Но если Изабель желает, я распоряжусь и ей отведут другие покои!

Да, это было бы просто чудесно, пролепетала про себя Изабель, однако Мэгги возмутилась. Духов она бояться не собирается, а если кто-то решил напугать ее до полусмерти и выпроводить таким образом из замка, то поддаваться тем более не стоит.

— Благодарю вас, Берти, но мне очень нравится моя комната. Я думаю, сегодня просто не самый удачный день в моей жизни.

Леонарда громко фыркнула. Кое-какие подозрения появились у нее уже после спиритического сеанса, но сейчас она была абсолютно уверена — все свои страхи Изабель Алмеду придумывает сама, чтобы подольше оставаться в центре внимания. И Джеймс, и Берти глаз с нее не сводят, а па нее Леонарду, даже не смотрят!

Баронессе ужасно хотелось замуж. В своих соотечественниках она давно разочаровалась. В них не было необходимой утонченности и изящества, которые, по мнению Леонарды, составляют качества идеального мужа для девушки из аристократической семьи. Она принялась искать супруга за пределами родной страны и занималась этим целых четыре года. Но ни одна из ее матримониальных затей не увенчалась успехом. Баронессой восхищались, ей делали комплименты и говорили пошлости, но никто не торопился связывать с ней свою жизнь.

Леонарда была в отчаянии. Пока не познакомилась с Элизабет Аркрофт. Проницательная англичанка сразу поняла страдания баронессы. Слишком уж жадно высматривала та в толпе отдыхающих холостых мужчин. Леди Элизабет навела справки и осталась довольна. Леонарда подходила ей, и она познакомилась с ней поближе, а потом пригласила провести Рождество в фамильном замке. План был безупречен. За два долгих зимних месяца, в течение которых Берти и Джеймс будут обречены на общение с Леонардой, вполне возможно заключить помолвку...

Но присутствие Изабель мешало. Она настолько превосходила немку, что даже леди Элизабет, недолюбливавшая французов, вынуждена была это признать. Оба ее внука вели себя относительно нейтрально, но было ясно, что очаровательная француженка привлекает их гораздо сильнее.