Бриллианты твоих глаз

Голос Джеймса сорвался. Мэгги, повинуясь внезапному порыву, подошла ближе к нему и положила руку ему на плечо. Ей захотелось успокоить его, утешить. Но он не замечал ничего.

— Он подкрался к ней и задушил. Утром слуги обнаружили бездыханное тело госпожи, все решили, что ее ослабевший от тяжелых родов организм проиграл схватку со смертью. Все были уверены, что я стоил моей матери жизни. Как они ошибались!

— Откуда вы знаете это?

— В этой семье, — криво усмехнулся Джеймс, — привычка вести дневник. Мой отец тщательно записывал все, и, хотя он перед смертью последовал примеру Кента и сжег почти все свои бумаги, кое-что мне удалось найти.

— Перед своей смертью? — переспросила перепуганная девушка. — Разве ваш отец не погиб случайно? Его, кажется, понесла лошадь...

— Совершенно верно, — подтвердил Джеймс. — Только мой отец был слишком хорошим наездником, чтобы в это можно было поверить. Он покончил с собой, осознав страшную ошибку. Алмазы Кента не были свободны от проклятия и не освободили его душу от любви к ним. Для этого была нужна кровь девушки, а мой отец задушил мою мать.

Легкий вскрик сорвался с губ Мэгги.

— Да, это было ужасно. Сознавать, что преступление было совершено напрасно. Даже не знаю, о чем отец сожалел сильнее. О том, что убил горячо любимую жену, или о том, что под рукой больше нет девушки с хрустальными глазами, чтобы снять проклятие. Поэтому он убил себя, оставив своим потомкам это бремя.

— Это ужасно, — прошептала девушка.

Джеймс посмотрел на нее. Казалось, он только что понял, что ее рука лежит на его плече. Его взгляд полыхнул страстью, и Мэгги невольно вздрогнула.

— Теперь вы понимаете причину моего беспокойства? — спросил он. Недоумение в глазах девушки послужило ему ответом. — Господи, Изабель, вы наивны, как годовалый ребенок. Неужели вы не догадываетесь, что проклятие алмазов Кента до сих пор в силе, что оно действует и дух Перигрина нашел свое новое воплощение? И что он больше не имеет права на ошибку и будет разить наверняка? Что вы в смертельной опасности?

— Почему я? — пролепетала Мэгги.

Вместо ответа Джеймс подтолкнул ее к большому зеркалу, которое украшало одну из стен комнаты. Мэгги уставилась на свое изображение. На нее глянула перепуганная девушка с короткими пушистыми волосами. Страх отражался в ее прекрасных серо-голубых глазах. Серо-голубых, прозрачных как горный хрусталь... Не эти ли слова она привыкла слышать по отношению к собственным глазам?

Мэгги ахнула. Джеймс стиснул ее плечи и прошептал ей в самое ухо:

— Вы та самая дева с бриллиантовыми глазами, Изабель, и я очень боюсь за вас.

Мэгги отпрянула назад и спиной ощутила тепло тела Джеймса. После всех рассказанных им ужасов было так приятно почувствовать что-то реальное, надежное.

— Джеймс, вы напрасно пугаете меня, — все-таки нашла она в себе силы возразить ему.

— Я забочусь о вас, Изабель. — Он нежно привлек девушку к себе. Теперь они фактически стояли, обнявшись перед зеркалом. — Все говорит о том, что дух Перигрина Кента начал на вас охоту. Вспомните то, что случилось во время сеанса, в коридоре, вспомните нежелание Бертрама показать нам всем алмазы.

— Берти? При чем тут Берти?

— Изабель, вы отказываетесь принять очевидное. Дух Кента вселяется только в его потомков. Безумием уже охвачен нынешний граф Кентский. Я ясно вижу эти признаки.

— Берти? — Предположение Джеймса было столь невероятно, что Мэгги удалось выйти из транса. Она отошла от Джеймса и повернулась к нему лицом. — Этого не может быть!

— Изабель, вы просто чудо. Ваша преданность моему брату не знает границ. Вы поверите только тогда, когда он занесет над вами жертвенный нож? — Джеймс явно иронизировал.

— Но почему именно Берти? — Разум отказывался верить в то, что граф Кентский может вдруг оказаться безумным убийцей. — Вы тоже потомок Перигрина Кента.

Джеймс белозубо улыбнулся и пожал плечами.

— Неужели в таком случае я стал бы вам рассказывать про легенду? Это было бы совсем не в моих интересах.

Мэгги покраснела от досады. В словах Джеймса была доля истины.

— Но где доказательства? — вызывающе спросила она.

— Доказательства? — хмыкнул Джеймс. — Да везде. Вы просто не желаете замечать их. Когда Берти затеял реконструкцию замка, что мешало ему устроить небольшой выставочный зал и демонстрировать там бриллианты? Деньги бы рекой потекли в Аркрофт-Хауз. Ученые были бы счастливы, если бы им позволили хотя бы одним глазком взглянуть на такое сокровище. Но нет, Бертрам предпочел не распространяться о наследстве предков. Он переоборудовал подвал, превратив его в настоящую крепость, и хранит там теперь алмазы. Берти забыл, что они — достояние всей семьи, и не подпускает к ним ни меня, ни бабушку. Я считаю, что это маниакальное помешательство. Помните, какой скандал он устроил, когда я предложил показать вам эти несчастные бриллианты? Зачем поднимать вокруг них такой шум? Все очень просто. Мысль о том, что их увидит кто-то другой, что кто-то может похитить их, овладеть ими, для него настолько невыносима, что он готов перегрызть глотку своим родственникам, лишь бы исключить всякую возможность угрозы.