Яблоко Евы

Моника резво — выбралась из кабинки и, протянув ему руку, с улыбкой спросила:

— Ну что, идем?

Рик все еще сомневался, но тут к Монике подскочил бодрый толстячок и, обхватив ее за талию, промурлыкал:

— Детка, я с восторгом составлю тебе компанию.

Моника распахнула глаза и, прежде чем Рик успел открыть рот, сладко улыбнулась и небрежным тоном сообщила:

— У меня черный пояс каратэ.

— Спасибо, что предупредила! — Толстячок убрал руку и отправился на поиски новой жертвы.

Рик ухмыльнулся и подошел к Монике, пока не объявился еще какой-нибудь желающий составить ей компанию. А то еще нарвется бедолага на приемчик. В конце концов, он ведь обещал Монике медленный танец. А слово надо держать. Рик покосился на часы. Половина двенадцатого. Хорошо, что скоро пора возвращаться.

Моника схватила его за руку и, ловко маневрируя в толпе, повела к танцевальной площадке. Многие пары уже танцевали, тесно прижавшись друг к другу, словно слились телами в одно целое.

Моника нашла свободный пятачок в центре зала, но такой маленький, что развернуться было негде. С одной стороны, это хорошо: не придется ломать голову над тем, как переставлять ноги, а вот с другой… В такой тесноте вряд ли удастся сохранить безопасную дистанцию. Оставь надежду всяк сюда входящий!

Она закинула руки ему на шею, прильнула грудью и прижалась бедрами. А потом доверчиво уткнулась лицом ему в шею, и Рик сдался: наклонил голову и вдохнул дурманящий запах ее волос. Голова у него закружилась, словно после изрядного количества дорогого вина. Боже праведный! Ну за что ему такие муки?!

Рик из последних сил гнал из головы, недопустимые мысли. Все дело в том, что он слишком давно не занимался сексом, убеждал он себя. Снова и снова твердил себе, что Моника не более чем очередное поручение босса. Вот именно! Поручение. Причем личного характера. А значит, еще более ответственное. Микеле доверил ему свою родную племянницу, и он не имеет права не оправдать его доверия.

Моника прижалась к нему еще теснее и, приподняв лицо, коснулась губами его шеи. Рик положил ладони ей на талию, и ему стоило неимоверных усилий оставить их там, а не опустить еще ниже, на упругие полушария ягодиц. Он уже и так пришел в состояние боевой готовности. Хватит с него неприятностей!

— Ричард?

Он перевел взгляд на ее лицо, и она, привстав на цыпочки, прижалась губами к его губам. Он не ответил на поцелуй, но и не отстранился.

Моника вздохнула и, подняв на него подернутые грустью глазищи, шепнула:

— Вы больше не хотите меня целовать?

— Дело не в этом.

— А в чем? Вы не целуете меня вот уже целую неделю.

— Знаю. — Зря он смотрит на ее губы! Когда она складывает их бантиком, в голову лезут опасные мысли. — Начнем с того, что я не должен был целовать вас вовсе.

— Почему?

— Вы сами прекрасно знаете почему. — Но…

— Моника, вы хотите танцевать или разговаривать? А то можем вернуться за столик.

В ее глазах сверкнул гнев, она открыла рот — Рик был готов поклясться, что она ужасно хочет что-то сказать, — но промолчала. Отвела глаза и прижалась щекой к его груди.

А потом она сделала движение бедрами. Еле заметное, но Рик не мог не обратить на это внимания.

Он замер, потом перевел дыхание и напрягся.

И она повторила движение.

И на этот раз ощутимее.

Рик с шумом вздохнул. Ослабил кольцо рук на ее талии и сделал шаг назад. Она потянулась за ним.

— Моника…

— Что? — Она откинула голову и смотрела на него широко распахнутыми глазами.

Ну просто воплощенная невинность!

— Вы играете с огнем.

Глаза у нее вспыхнули от возбуждения.

— Да? О чем это вы?

— Вы прекрасно понимаете о чем. Ведь так? Ее губы дрогнули в лукавой улыбке, и она снова прижалась щекой к его груди. Видит Бог, он пытался отстраниться, но она ему ничуть не помогала. Напротив, стоило ему отодвинуться, как она прижималась к нему снова. И каждый раз все теснее. И настойчивее.

Конечно же, можно отвести ее за столик и больше не соглашаться танцевать с ней.

Черта с два! Он не может это сделать! И она это прекрасно знает.

Моника двигала бедрами в такт музыке, нанося смертельные удары по его обороне. Да, теперь вернуться к столику будет затруднительно. Лучше уж остаться здесь, под прикрытием темноты. И хорошо, что он надел джинсы. Которые вдруг стали очень тесными.

Песня подходила к концу, и Рик не знал, радоваться ему или огорчаться. С одной стороны, приходит конец его мучениям: сейчас начнется быстрый танец. Две медленные композиции подряд музыканты никогда не играют.