Песня сирены

— Раньше этот дом принадлежал моей сестре, это у нее вы купили его.

Он не ответил.

— Вам нравятся дом, соседи?

— Здесь тихо, спокойно почти всегда. Упрек моему любопытству? Бог свидетель, Я задавала ему лишь вежливые вопросы.

Вернулся Смит с тазом горячей воды, полотенцем и какой-то мазью. С руки его свисал кусок ткани, которую только что от чего-то оторвали. Я опустила руку в воду и омыла ее, после чего Грэнтхорн наложил на ранку немного мази.

— Она проверена, — буркнул он, — очень хороша при растяжении связок и легких царапинах.

Потом он забинтовал руку. Пока он занимался этим, подошел пес и понюхал мою юбку.

— Ты ничего особенного не сделал, — сказала я. Пес склонил голову набок и взмахнул хвостом. Тогда я заметила, что первый раз хозяин проявил ко мне некий интерес:

— Странно. Пес дружелюбен к вам.

— Он понимает, что вы приняли меня, а значит, и он может сделать это.

. — Хороший Демон:

— произнес он голосом, далеко отличным от того, каким он обратился ко мне, и погладил пса, который подвинулся немного ближе. Я протянула руку и тоже погладила его. Джереми Грэнтхорн был явно потрясен.

— Вы любите собак…

— Собак и вообще всех животных, а особенно мне нравятся птицы.

— Никогда не видел, чтобы Демон так быстро принимал человека.

— Я знала, что мы сможем подружиться. Кроме того, это была легкая ранка, поверхностная… всего лишь царапинка.

Он недоверчиво посмотрел на меня.

— И пес же должен был это сделать, разве не так? — продолжала я. — Он обязан был показать мне, что его долг — охранять усадьбу, а я вторглась на его территорию. Я не смогла объяснить ему, что я ни в коем случае не хотела заходить, а просто побежала за своим платком. Но он понял, что я не несу зла.

Он помолчал.

— Вот, — наконец, промолвил он. — Думаю, будет все в порядке. Ничего плохого не должно случиться.

— Благодарю вас, — сказала я, поднимаясь с места.

Грэнтхорн заколебался. Я думаю, он ломал себе голову, не предложить ли мне чаю или еще что-нибудь, но я намеревалась показать ему, что ни в коем случае не собираюсь и дальше нарушать жизнь столь негостеприимного хозяина.

— До свидания, — протянула я руку. Он взял ее и поклонился. Я направилась к двери. Он последовал за мной, собака шла по пятам.

У двери он остановился, провожая меня взглядом. Медленно я пошла к тому месту, где был привязан Томтит. Я уже начала уставать.

Странно, но теперь я чувствовала себя абсолютно по-другому, нежели тогда, когда вошла в этот дом в ночь бури. Мной овладело чувство обиды по отношению к этому мужчине-отшельнику, чьи манеры были почти грубыми.

Но все же я чувствовала, что вернула то, что потеряла, когда наткнулась на Карлотту и Мэтью Пилкингтона в Красной комнате.

* * *

Возвратившись домой, я почувствовала, как я устала. Моя мать была вне себя от беспокойства. Она радовалась, когда я начала проявлять интерес к Томтиту и выезжать на прогулки, но я знала, что каждый раз она нервничала, пока я отсутствовала. На следующий день я чувствовала себя слишком утомленной, чтобы выезжать куда-либо, но больше меня волновало другое. Меня заинтересовали этот человек из Эндерби-холла, его слуга и пес.

Прошла неделя с тех пор, и я снова встретилась с Грэнтхорном Я проезжала мимо его владений, направляясь домой, когда наткнулась прямо на него. Он совершал прогулку вместе со своим верным псом.

К этому времени я, почувствовав себя изнуренной, возвращалась домой, Томтит уверенно вез меня по дороге. Я было проехала мимо, когда Грэнтхорн окликнул меня:

— Добрый день, мисс!

Я натянула поводья. Я чувствовала себя утомленной и находилась в состоянии, близком к обмороку. Томтит нетерпеливо переступал копытами.

— Вам плохо? — спросил Грэнтхорн. Я только собралась ответить, как он взял поводья из моих ослабевших пальцев.

— Мне кажется, вам надо отдохнуть. Он повел лошадь по направлению к своему дому. Томтит, казалось, почуял в нем друга, ибо, несмотря на недружелюбие, с которым Грэнтхорн относился к роду человеческому, я распознала в нем то единение с животными, которое жило и во мне.

Он привязал Томтита к столбу у конюшни рядом с домом и помог мне спешиться. Я была удивлена такой заботой.

— Мне бы не хотелось мешать вам, — проговорила я. — Вам ведь не нравятся люди, вторгающиеся в ваши владения?