Саманта

— Нет, работают. Я же работала.

— И тебе понравилось? — Он все еще сомневался.

— Очень!

— Тогда почему ты уехала?

— Потому что вернулась в Нью — Йорк.

— Зачем?

— Соскучилась по друзьям.

— А — а… У тебя есть дети?

— Нет. — Сэм почувствовала легкий укол в сердце и с тоской подумала о малышке Саманте. — А у тебя, Алекс?

Она расплылась в улыбке, он громко захохотал.

— Конечно, нет. Какая ты глупая! Тебя действительно зовут Сэм?

— Да. Сокращенно от «Саманта». Но друзья называют меня Сэм.

— А мое имя — Александр. Но так меня зовет только мама.

— Хочешь немного прогуляться? — Сэм не хотелось торчать на одном месте, а с мальчиком было веселее — все‑таки компания…

— Прямо сейчас?

— Ага. А почему бы и нет? Ты кого‑то ждешь?

— Нет. — Мальчик тут же погрустнел снова. — Они только что уехали домой. Я видел в окно, как они уезжали.

— Тогда почему бы нам с тобой не совершить маленькое путешествие? — Сэм лукаво улыбнулась Алексу и, подтолкнув его кресло вперед, сказала, что они немножко покатаются.

Все медсестры принялись махать им руками на прощание, а Сэм и Алекс подъехали к лифту и спустились на первый этаж, где находился магазин подарков. Сэм купила Алексу леденец на палочке и две длинных карамели, а себе выбрала несколько журналов. Потом они решили купить жевательную резинку и вернулись на свой этаж, выдувая пузыри и отгадывая загадки.

— Хочешь посмотреть мою комнату?

— Конечно!

В палате Алекса стояла маленькая елочка, украшенная крошечными игрушками, а стены были завешаны рисунками и открытками, которые ему прислали школьные друзья.

— Я скоро вернусь домой. Доктор говорит, что мне необязательно учиться в специальной школе. Если я хорошо позанимаюсь, то буду как все… почти.

— Мне мой доктор говорит то же самое.

— А ты разве ходишь в школу? — изумился Алекс.

Сэм рассмеялась:

— Нет, я работаю.

— И какая у тебя работа?

— Я работаю в рекламном агентстве. Мы делаем рекламные ролики.

— Такие, которые показывают по телевизору, чтобы детям навязывать всякую ерунду, да? Мама говорит, что люди, которые сочиняют эту рекламу, безвест… безавет… в общем, какие‑то такие.

— Безответственные. Но я вообще‑то сочиняю рекламу для взрослых… чтобы они покупали всякую ерунду типа автомашин, пианино, губной помады или разных ароматических жидкостей.

— Ясно.

— Да. Ну и… может быть, когда‑нибудь я снова вернусь на ранчо и буду там работать.

Мальчик кивнул с видом знатока. Ему такое решение показалось вполне разумным.

— У тебя есть муж, Сэм?

— Нет.

— Почему?

— Наверное, я никому не нужна.

Она шутила, но он кивнул вполне серьезно.

— А у тебя есть жена, Алекс?

— Нет, — ухмыльнулся он. — Но зато есть две подружки.

— Целых две!

Они болтали так несколько часов подряд. Вечером вместе поужинали, и Сэм заехала к Алексу перед сном в палату, чтобы пожелать ему спокойной ночи и рассказать сказку. Возвращаясь к себе, она безмятежно улыбалась, а потом рьяно принялась за работу.

Глава 29

Алекс выписался из больницы в апреле. Он уехал домой к маме с папой, а потом вернулся в школу. Каждую неделю Алекс присылал Сэм по письму: он уверял, что чувствует себя таким же, как и остальные дети, и даже ездит по субботам вместе с папой па специальные бейсбольные игры, в которых принимают участие ребята в инвалидных колясках. Алекс диктовал эти письма своей матери, и Сэм складывала их в специальную папку. Она тоже посылала ему письма, жевательную резинку, открытки с изображением лошадей и прочие мелочи, которые продавались в магазинчике подарков и, по предположению Сэм, должны были прийтись Алексу по душе. Это общение придавало Саманте сил. А в конце месяца ее ждало испытание: врачи подняли вопрос о том, что ей пора возвращаться домой.

— Как вы к этому относитесь? Вы готовы?

Сэм пришла в ужас и замотала головой.

— Нет! Еще нет!

— Но почему?

— Не знаю… Я не уверена, что справлюсь… Я еще не… руки у меня недостаточно крепкие…

Она вдруг придумала тысячу отговорок, однако врачи отнеслись к этому как к нормальному явлению. Саманте было спокойно в ее коконе, и она уже не хотела уходить из больницы. Доктор Нолан знал, что настанет такой момент, когда им придется выпроваживать ее — конечно, ласково и осторожно, — а она будет отчаянно сопротивляться.