Банды Нью-Йорка

Схватив Пула за лацканы пальто, Паудин трижды плюнул ему в лицо, провоцируя на драку. Мясник спокойно вытащил из кармана пять золотых монет и шлепнул ими о стойку бара, попутно предложив любому боевику «Таммани-Холл», имеющему такие деньги, подраться с ним. Паудина Пул объявил неподходящим для хорошей драки. На секунду все замерли, но вдруг Тернер закричал в ярости: «Давай!»

Он выхватил из-за пояса огромный кольт с длинным дулом, положил его на локоть и спустил курок. Но целился он плохо и попал себе в руку. Взвизгнув, Тернер упал на пол. Лежа на полу, он опять выстрелил и попал Пулу в ногу. Мясник пошатнулся под ударом пули и вытянутыми руками попытался схватить Бейкера. Но тот увернулся и, когда Мясник упал, вытащил револьвер и прицелился ему в грудь.

– Кажется, теперь ты по-любому мой, – сказал Бейкер. Он выстрелил два раза, но Мясник, получив одну пулю в сердце, а другую в живот, все-таки медленно поднялся на ноги. С секунду он покачался у барной стойки, затем вытащил огромный изогнутый нож и пошел на Бейкера, крича, что вырежет его сердце.

Убийство Мясника Билла

Но, прошагав всего пару метров, упал на руки Шея. Бейкер, Тернер и остальные члены банды выбежали через центральный вход, предварительно открытый Паудином. Падая, Пул успел метнуть нож, но он воткнулся в дверной косяк рядом со спиной Бейкера. Все соучастники убийства сдались полиции через два часа. Только Бейкер пересек Гудзон и убежал в Джерси. Он прятался там до 10 марта, после чего взошел на борт брига, уходящего к Канарским островам. Джордж Лау, один из лидеров партии «коренных американцев», предоставил свой клипер «Картечь» в распоряжение властей, и легкое скоростное суденышко отправилось в погоню за бригом. «Картечь» настигла бриг через два часа, судно обыскали. Полицейские арестовали Бейкера и доставили его в Нью-Йорк в наручниках. Ему было представлено обвинение, так же как и Тернеру, Моррисею, Паудину и остальным. Их судили трижды, но каждый раз жюри присяжных не могло прийти к единому решению. В итоге власти решили прекратить процесс, и Бейкера освободили.

Несмотря на свои раны, Пул прожил еще две недели, к величайшему изумлению врачей, которые утверждали, что пуля в сердце вообще несовместима с жизнью. Но все же в присутствии Тома Хайера и других товарищей, которые передавали последние новости скорбящей толпе на улице, Мясник Билл умер, промолвив на последнем издыхании:

– Прощайте, парни! Я умираю настоящим американцем!

«Коренные американцы» устроили Пулу самые пышные похороны за всю историю Нью-Йорка. Более 5 тысяч человек ехали в экипажах или шли пешком рядом с катафалком. С полдюжины духовых оркестров играли траурную музыку, когда мрачная процессия шла от Бродвея до Уайтхолл-стрит. На берегу залива процессию ждали лодки, готовые перевезти покойника к Гринвудскому кладбищу в Бруклине. На всем пути следования катафалка улицы были полностью заполнены немыми наблюдателями. Даже спустя несколько недель в городе мало что обсуждали, кроме убийства Мясника Билла, его похорон и последних слов гангстера. Эти слова часто цитировали по всему городу. Для дешевых театров были спешно написаны новые мелодрамы. В конце всех этих произведений герой оборачивался американским флагом и хрипло кричал под аплодисменты зрителей: «Прощайте, парни! Я умираю настоящим американцем!»

3

Джон Моррисей ушел с профессионального боксерского ринга в 1857 году, после победы над Хинаном. После этого он посвятил себя политике и развитию своего бизнеса. Первый игорный дом, который Моррисей открыл на доходы от своей бандитской деятельности, преуспевал. Доходы с этого предприятия позволили ему открыть одно из самых величественных заведений города той поры. Оно находилось на Бродвее, рядом с Десятой улицей, недалеко от здания протестантской епископальной церкви Святого Милосердия и магазина Ванамейкера. «С его столом, обслуживанием, кухней и атмосферой, – писал писатель-современник, – ничто не может соперничать по эту сторону Атлантики». В 1867 году Моррисей открыл шикарный игорный дом и ресторан в Саратога-Спрингс. После смерти хозяина эти заведения перешли в собственность Ричарда Канфилда, который был, наверное, самым знаменитым воротилой игорного бизнеса за всю историю Америки. Джон Моррисей всегда хвастался, что «никогда в жизни не нанес запрещенного удара и не передергивал карт», но в политике он не так строго соблюдал подобные принципы. В 1877 году Уильям Твид признался, что Моррисей осуществлял некоторые махинации с активами собственной партии. Вместе с Джоном Келли Моррисей стал одним из лидеров «Таммани-Холл» в начале 1870-х. Но через несколько лет он сошел с политической сцены. Связи Моррисея с бандами также оборвались после боя с Томом Хинаном.