Алекс, или Девушки любят негодяев

— То есть… — начал Алекс, но мужчина склонился над ним и попросил:

— Мсье, пожалуйста, давайте не будем так много разговаривать. Медики прибудут еще не скоро, а вам нужно как-то продержаться.

Прибытия медиков Алекс не дождался, впав в забытье, и очнулся только в больничной палате, страдая от жажды и сильнейшего шума в ушах. Он поднял руку и попытался ощупать голову, но ему помешали. С трудом переведя взгляд влево, увидел тоненькую девушку в форме медсестры. Лица различить не мог, глаза слипались от еще не отошедшего наркотического сна, а потому медсестра виделась размытой картинкой. Она крепко держала его за запястье:

— Осторожнее, мсье, вам не нужно шевелиться. — Отлично, речь французская, значит, все-таки добрался до Швейцарии — или нет?

— Где я? — хрипло поговорил он, облизывая пересохшие губы.

Девушка потянулась к стакану с водой, но Алекс сумел перехватить ее руку и сжать так, что медсестра вскрикнула:

— Мсье, что вы делаете?

— Отвечай…

Она повернулась к нему, и Алекс едва не вскрикнул от неожиданности — Мэри! Мэри — живая и здоровая…

Девушка наклонилась, пытаясь освободить руку, и он понял, что ошибся — совсем другое лицо. Просто память снова пошутила. Он разжал пальцы, и медсестра смешно затрясла рукой, как будто обожглась.

— Мсье… вы не могли бы в другой раз не хватать меня так сильно? — жалобно попросила она.

— Простите. Вы не ответили.

— Вы в больнице, месье. Это окружная больница, вас привезли после крушения поезда. Доктор провел несколько часов, пытаясь сделать все в лучшем виде. У вас было очень тяжелое ранение, вы потеряли много крови. Месье… скажите, я могу что-то сделать для вас?

— Да. Найдите мой телефон.

— Он здесь. — Она потянулась к тумбочке и взяла мобильник. — Вы хотите, чтобы я сообщила кому-то о том, что с вами все в порядке?

Она порядком раздражала его — стерильная, идеально вышколенная, с правильной речью и такими же чертами лица. Картинка из рекламного буклета.

— Я хочу, чтобы вы покинули палату.

Она вздернула светлые бровки:

— Я не могу.

— Вам придется, мадемуазель.

Девушка пожала острыми, совсем как у Мэри, плечами, поднялась и вышла. Алекс попытался зацепиться рукой за спинку кровати и сесть, но не смог — слабость и резкая боль в груди заставили его снова лечь. Собственная беспомощность злила и выводила из себя, лоб покрылся противной испариной, перед глазам закружились-замелькали черные точки. Оставив попытки сесть, Алекс задрожавшей рукой начал набирать номер. Когда в трубке раздался нежный голосок Марго, он на секунду потерял самообладание, зажмурился и сглотнул слюну.

— Алекс, что ты молчишь? — звенела жаворонком Марго, и он понял, что говорить придется. Хотя бы что-то — но не молчать.

— Марго… у тебя все в порядке? — Он изо всех сил старался придать голосу непринужденность, но обмануть эту женщину ему не удавалось никогда.

— Скажи мне правду… я тебя умоляю — скажи все, как есть.

— Что сказать, Марго? — он, как мог, старался оттянуть момент, когда придется признаться ей, что Мэри мертва.

— Алекс… поверь, я уже давно не страдаю. Если ты сейчас скажешь, что вы тайком поженились, я только порадуюсь, потому что искренне считаю, что вам нужно быть вместе.

О чудо, подумал Алекс, она сама — сама! — дала ему возможность, сама подтолкнула к обману, сказав то, что хотела услышать. Прекрасно… пусть слышит.

— Да, Марго, ты права. Мы поженились.

«Если Бог меня накажет — то я смогу опротестовать Его решение: она сама хотела именно этой информации, а я просто не готов сейчас говорить правду».

Марго с облегчением рассмеялась:

— Господи, Алекс! И ты молчал? Почему?

— Не знал, как ты отреагируешь.

— Я рада, — совершенно искренне отозвалась она. — Я очень рада за тебя, за Мэри…

— Прости, мне пора, — быстро прервал ее Алекс, испугавшись, что сейчас Марго попросит к телефону Мэри, и положил трубку.

«За что, за какие грехи? Почему я не сказал, что Мэри больше нет? Теперь Марго будет жить надеждой. Потом будет хуже. Нет, надо сказать. Позвонить и сказать».

Принять решение было легко. Выполнить его Алекс не смог.

* * *

Мэри сидела на подоконнике, курила и прихлебывала коньяк — все, как раньше. Только вот страна другая, дом, мужчина… Да, мужчина.

Костю словно подменили с того дня, как он хладнокровно застрелил во дворе дома Надю. Он стал почти прежним Костей — тем, которого Мэри знала раньше, до того, как написала свою книгу. Он старался окружать ее заботой и вниманием, о которых мечтала бы любая женщина. Любая — но не Мэри. Она не могла простить ему многих вещей — в том числе и потерю Марго. Ни позвонить, ни написать подруге Мэри не могла. Костя категорически запретил пользоваться телефоном и Интернетом, хотя маленький ноутбук купил, чтобы Мэри могла продолжать писать. Это было странно, но Костя абсолютно серьезно заявил: он хочет, чтобы она вновь писала книги.