В объятиях заката

— Тебе не трудно будет управлять сегодня повозкой? — спросил он, сидя на одной из своих кобыл, которая била копытами и рвалась с места.

— Нет, — ответила Лидия с улыбкой, сидя на козлах фургона. — Я пригласила Анабет ехать со мной. Я подумала, что, может, это немного отвлечет ее от мыслей о Люке.

Он кивнул.

— Я попробовал поговорить с Буббой, когда ходил в загон сегодня утром. О Люке он говорить не хочет.

Он посмотрел в сторону первого фургона, который начал движение.

— Мне нужно ехать.

— Увидимся на закате.

Он понял, что она хотела этим сказать. Его сердце подпрыгнуло в груди. Он послал ей долгий, нежный взгляд, затем надвинул шляпу и поскакал, поднимая облако пыли.

Она видела его много раз до того, как солнце начало садиться. Под разными предлогами он то и дело появлялся в конце каравана, только чтобы бросить на нее взгляд. Люди говорили друг другу: как добросовестно этот мистер Коулмэн выполняет свою работу, какой он бдительный. Они чувствовали себя в безопасности, зная, что их охраняет человек с большим военным опытом — где еще он мог научиться так здорово владеть оружием? Росс и представить себе не мог, до какой степени возросло их доверие к нему.

Вечером он поспешил закончить свои дела, быстро, но тщательно вымылся, мурлыкая под нос. Когда он вошел в фургон за сменой одежды, он заметил, что Лидия чисто вымела внутри и переставила вещи так, что стало как-то уютней…

На полу была расстелена только одна постель. Она сдвинула оба матраса, хорошенько взбила и аккуратно подогнула края. На дубовой крышке комода в стакане с водой стоял букет полевых цветов.

Они оба немного нервничали во время ужина, затем она поспешно убрала со стола. Ли искупали и накормили, чтобы он поскорее уснул.

Они допивали последнюю чашечку кофе, ожидая захода солнца, чтобы можно было забраться в фургон, когда к ним подошел мистер Грейсон.

— Добрый вечер, мистер Коулмэн.

— Добрый вечер, мистер Грейсон.

Грейсон порадовался тому, как мало эта молодая женщина напоминает то грязное создание, которое Ма несколько недель назад привела в фургон Коулмэна. Такая стала хорошенькая, хотя волосы у нее немного слишком пушистые, а глаза чуть-чуть слишком выразительные. И цвет лица такой, что ни одного мужчину не оставит равнодушным. Как и ее фигура. Он с трудом оторвал от нее взгляд, чтобы поговорить с ее мужем.

— Росс, мне страшно неудобно просить вас, но не могли бы вы патрулировать лагерь сегодня ночью?

— Патрулировать? — эхом отозвался Росс. Он собирался лечь в постель с Лидией, как только стемнеет, и это не будет неприлично.

Грейсон покашливал и переминался с ноги на ногу.

— Ну да. Люди собрались и решили, что будут чувствовать себя в безопасности, если человек с такой сноровкой, как вы… будет охранять нас. Они предлагают сменять друг друга, но я боюсь, что, если сделать так, один из них может по ошибке убить другого. Все еще ужасно напуганы убийством Люка Лэнгстона. Вы никак не можете, Росс?

Ему дьявольски не хотелось. Но разве он мог сказать «нет»?

— Ладно. Только одну ночь.

Грейсон прокашлялся:

— Они вообще-то рассчитывали хотя бы на неделю. Они предложили заплатить вам за это, — поспешил он добавить.

Проклятье сорвалось со сжавшихся губ Росса. Грейсон бросил растерянный взгляд на Лидию.

— Значит, они рассчитывают, что я могу не спать ночь, а затем ехать верхом весь день?

— Не всю ночь. Кто-нибудь сменит вас после полуночи, и вы сможете поспать несколько часов.

Но не с женой, подумал Росс.

— Пожалуйста, Росс. Только пока мы выберемся из этой местности и нервы у людей немного успокоятся.

Россу ничего не оставалось, как согласиться. Какое объяснение мог он привести для отказа? Только неправду.

Дни проходили. Караван двигался через южный Арканзас. Все потихоньку стали успокаиваться по мере того, как расстояние от места гибели Люка увеличивалось. Все, кроме Росса, который становился все раздраженнее день ото дня. Люди стали избегать его. На всех он бросал сердитый взгляд зеленых глаз, сузившихся от усталости и напряжения.

К концу шестого дня терпению Росса пришел конец. Едва управившись с лошадьми, он зашагал к своему фургону и откинул парусину. Ничего не подозревающая Лидия стирала белье в тазу. Ее волосы были заколоты. Несколько непослушных прядей выбились и упали на шею и мокрые от стирки плечи. От неожиданности она уронила белье, и оно шлепнулось обратно в таз. Она выпрямилась. Расстегнутая сорочка едва прикрывала ей грудь, выглядывавшую из выреза, как две половинки Луны.