Темный горец

    Снова тишина.

    Что же он там думал? Он сейчас взорвётся от смеха? Он улыбался? Она всмотрелась в щит, но как только она приподнялась в кресле, он оказался несколькими футами ниже, чем она, и она не смогла его увидеть.

    «Дэйгис?», сказала она осторожно, отказываясь оборачиваться. Если она посмотрела бы на него сейчас, она бы могла начать плакать. Она так хотела сегодня ночью быть нежной и романтичной, и будь проклято всё, сейчас, если она скажет это ему ночью, он поймёт, что она практиковалась, и подумает, что она полная кретинка!

    «Да, милая?», сказал он, наконец, медленно.

    «Почему ты не уходишь?», натянуто спросила она.

    Долгая пауза, потом осторожно, «Если ты не против, милая, я хотел бы посмотреть».

    Она закрыла глаза. Он потешался над ней? «Ни в коем случае».

    «После всех тех вещей, что мы делали вместе, осталось ещё что-то, что ты не позволила бы мне увидеть? Я думаю, уже немного поздно стесняться меня», сказал он. Она не могла решить, послышался ли ей намёк на ленивую веселость в его голосе или нет.

    «У-хо-ди», проскрежетала она, стиснув зубы.

    Он не сделал этого. Она чувствовала, как он стоял там, его взгляд упорно давил ей на затылок.

    «Хло-девочка», сказал он тихо. Нежно. «Повернись, сладкая моя».

    Он понял, подумала она, полностью помертвев. Никто не купился бы на то жалкое объяснение, которое она придумала.

    Но это был не тот момент, который она выбрала. Она всё спланировала, а он всё испортил!

    «Хло», повторил он мягко.

    «О!» Что-то в ней резко, неожиданно щёлкнуло, и она обернулась к нему лицом. Уперев свои кулаки в талию, она закричала, «Я люблю тебя! Ладно? Но я не хотела сказать тебе об этом вот так, я хотела сказать это как следует, а ты всё испортил».

    Бросив на него сердитый взгляд, она соскочила с кресла и стремительно выбежала из зала.

Глава 22

    Дэйгис неподвижно стоял в главном зале.

    Это был единственный самый незабываемый момент в его жизни.

    Когда он достигнет возраста своего отца - в случае, если ему будет позволена роскошь жить так долго - он не сомневался, что будет всё ещё проигрывать в своих мыслях видение Хло, усевшейся в кресле перед щитом и практикующейся в том, как сказать ему как следует, что она любила его.

    Сначала, когда он поднялся наверх, чтобы сходить за свежими свечами для тайной библиотеки, и зашёл в главный зал, то, что она делала, показалось ему непонятным. Он искренне подумал, что она изливала свои чувства на артефакт.

    Он подразнил её, и только тогда заметил напряжение и страдание, исходящие от неё. Она начала лепетать, что всегда выдавало её полностью с головой и значило то, что она была очень расстроена. Когда она выдала ему абсурдный бред о позитивном самовнушении или что там было ещё, он осознал, что она действительно делала.

    Практиковалась, как сказать ему, что она его любила.

    Какой невероятно восхитительной она была.

    Она любила его. Она сказала это. Правда, она выкрикнула ему это, но мужчина мог с этим справиться, если женщина любила его больше, чем целый мир.

    Он ликующе засмеялся, резко развернулся на пятках, и бросился догонять её. Чтобы сказать ей, что раз он был больше, то был точно уверен, что любил её сильнее.

    Но вышло не совсем так, как он хотел, из-за того, что он не поймал её, пока она не оказалась почти у спальни.

    И когда он поймал её, схватив за вздымающуюся от бега юбку её платья, он дёрнул сильнее, чем рассчитывал, и тонкая шелковая ткань порвалась. Обнажив зад. И у неё ничего не было под ней. Только эти соблазнительные стройные ноги и округлые формы её красивых ягодиц. Ткань разъехалась до самого затылка, и его мысли мгновенно стали примитивными и дикими.

    Она бросила на него взгляд назад, шокированная, и хотя он полагал, что ему следовало бы заверить её, что он не хотел этого делать, казалось, он, не мог выдавить н слова. Её признание в любви на пару со всей этой обнажённой розовой кожей сделало его одурманенным.

    С низким рычанием в горле он сгрёб её в свои руки, и решительно накрыл её рот своим.

    Сначала она была застывшей, но несколько мгновений спустя она уже неистово отвечала на его поцелуй.

    «Ты не должен был рвать моё платье», сказала она жалобно, когда он позволил ей дышать. «Я любила его. Нелли работала над ним целыми днями».