Темный горец

    «Я оставалась так долго, как могла, Гвен», сказала Хло, продолжая свой решительно непреклонный путь к пропускному гейту. Они были в аэропорту, и она отчаянно желала оказаться в воздухе, чтобы сбежать от столь многих болезненных напоминаний. Если она в ближайшее время не убралась бы отсюда, она боялась, что могла бы начать кричать и просто никогда не остановиться. Она не могла больше смотреть на Драстена ни минуты. Не могла вынести пребывания в замке, построенном Дэйгисом.

    Не могла вынести пребывание в Шотландии без него больше ни секунды.

Прошло две недели с той жуткой ночи, когда она проснулась от звука хлопнувшей двери автомобиля. Две недели с той минуты, как она выбежала за ним на улицу только для того, чтобы быть захваченной в заложницы членами секты, которые только и ждали такого шанса.

    Две недели с тех пор, как она убежала, рыдая, из центра катакомб, и, спотыкаясь, покинула Здание Белту, чтобы позвонить Гвен и Драстену с платного телефона.

    Две недели с тех пор, как они присоединились к ней в Лондоне и обыскали каждый дюйм проклятого здания.

    Сначала, когда Гвен и Драстен забрали её обратно в замок Келтаров, она была в шоке и была не в состоянии говорить. Она лежала, свернувшишь калачиком, в затемнённой спальне, смутно осознавая, что они слонялись поблизости. Со временем, ей удалось рассказать им, что произошло - ту часть, которую она видела - потом она лежала в постели, проигрывая это снова и снова в своей голове, пытаясь понять, что там произошло на самом деле.

    Осознавая, что они никогда это не будут знать наверняка.

    Всё, что они знали, было то, что Дэйгис ушёл.

    Две недели Хло жила в мучительном подвешенном состоянии, связанном с напряжённостью и скорбью… и предательской надеждой. Не было такого, чтобы она действительно видела его мёртвое тело. Так, может быть…

    Так, ничего.

    Две недели ожиданий, молитв, надежды на надежду.

    И каждый день то, что она видела Гвен и Драстена вместе, было для неё чистейшим адом. Драстен прикасался к Гвен руками Дэйгиса. Он склонял лицо Дэйгиса, чтобы поцеловать её. Он говорил глубоким, чувственным голосом Дэйгиса.

    И он не был Дэйгисом. Он не принадлежал ей, чтобы она могла обнимать его, хотя он выглядел так, словно ему следовало быть. Он принадлежал Гвен, и Гвен была беременна, а Хло - нет. Она знала это, потому что Гвен убедила её пройти тест на беременность, аргументируя это тем, что если у неё будет положительный результат, это ей даст что-то, за что она сможет держаться. К несчастью, она не получила радостную новость, ту, что Гвен получила семь месяцев назад.

    Результат её теста был отрицательным.

    Как и её жизнь. Продолжительный, большой и толстый негатив.

    «Не думаю, что тебе следует оставаться одной», возразила Гвен.

    Она попыталась выдавить обнадёживающую улыбку, но по выражению лица Гвен она поняла, что у неё получился только устрашающий оскал зубов. «Со мной всё будет в порядке, Гвен. Я больше не могу здесь оставаться. Мне невыеосимо смотреть…» Она замолчала, не желая задевать чувства Гвен.

    «Я понимаю», сказала Гвен, вздрогнув. Она чувствовала себя очень похоже, когда думала, что Драстен был потерян для неё навсегда, и встретила его потомков. Она могла только представить, что должна была чувствовать Хло каждый раз, когда смотрела на брата-близнеца Дэйгиса. И у Хло не было обещания его детей, чтобы цепляться за это, как было у Гвен.

    Но самое худшее в этом было то, что не было ответов. Дэйгис просто ушёл. Гвен цеплялась за надежду тоже в эти первые несколько дней, пока Драстен не доверился ей, что с той ночи, как исчез его брат, он не мог почувствовать ту особенную связь близнецов, которую они всегда разделяли с Дэйгисом.

    Они решили пока не говорить этого Хло. Гвен всё ещё не была уверена, что они приняли правильное решение. Она знала, что часть Хло всё ещё надеялась.

    «Мы приедем в Манхеттен через пару недель, Хло», сказала ей Гвен, крепко её обнимая. Они вцепились друг в друга на время, потом Хло вырвалась и практически побежала к пропускному гейту, словно она не могла выбраться из Шотландии достаточно быстро.

    Гвен плакала о ней, пока наблюдала, как она уходила.

    Игра в Может Быть, пришла к осознанию Хло, была самой жестокой игрой из всех, намного худшей чем Игра в Что-Могло-Бы-Быть.