Темный горец

    Мне нравятся эротические сны больше, была её последняя капризная мысль, когда её колени подогнулись и разум померк.

***

    Адам Блэк дремал - не спал, ибо Туата Дэ Данаан не спали - но дрейфовал по волнам воспоминаний и времён, когда девять членов совета появились позади помоста его королевы.

    Он резко сел.

    Один из них шептал что-то королеве на ухо. Она кивнула и отпустила их обратно туда, где неуловимый совет сделал себе пристанище.

    Потом Эобил, королева Туата Дэ Данаан, воздела руки к небу и сказала, «Совет решил. Это будет испытание кровью».

    Адам напрягся, чтобы встать, но сдержался и заставил себя утонуть обратно в своём усыпанном подушками шезлонге. Он ждал, взвешивая реакцию других, собравшихся в лесном жилище на острове Морара, где королева имела обыкновение держать свой двор. Дремавшие под шелковыми балдахинами слабо зашевелились, и их мелодичные голоса тихо загудели.

    Он не услышал возражений. Дураки, подумал он, это чудо, что мы продолжаем существовать уже так долго. Даже будучи бессмертными, они могли быть уничтожены.

    Когда Адам заговорил, его голос был сдержанным, гранича со скучающим, подходящим его типу. «Моя королева, я бы высказался, если вы пожелаете».

    Эобил посмотрела в его сторону. Был проблеск признательности в её взгляде, когда он прошёлся по нему. Он был в её любимых чарах - высокий, темноволосый кузнец, сплошь мускулистый. Сверхъестественно красивый мужчина, который имел обыкновение подстерегать смертных странников, особенно женщин. Кузнец, который брал их в места и делал с ними вещи, которые они позже вспоминали, как смутные сны бесконечного наслаждения.

«Я вся во внимании». Она царственно склонила голову.

    И в редких случаях, подумал Адам, другие части своего тела, когда она была особенно благосклонна к нему. Эобил испытывала определённую нежность к нему, и он рассчитывал на это сейчас. Он был немного непохож на других представителей их расы, что сбивало с толку и его, и их. Но королеве, казалось, нравились эти отличия. Во всех сферах, как подозревал Адам, он был единственным, кому ещё удавалось её удивить. А удивление было нектаром богов для тех, кто жил вечно, для тех, кто потерял способность удивляться и благоговеть целую вечность тому назад. Для тех, кто шпионил за снами смертных, потому что уже не имел своих собственных снов.

    «Моя королева», сказал он, опускаясь перед ней на одно колено, «Я знаю, что Келтары нарушили клятву. Но если присмотреться к этим Келтарам, то можно обнаружить, что они тысячи лет вели себя достойным образом».

    Королева разглядывала его долгую, невозмутимую минуту, потом пожала изящным плечом. «И что?»

    «Посмотрите на брата этого мужчины, моя королева. Когда Драстен оказался заколдован предсказательницей и был вынужден покоиться в дремоте пять столетий, род Келтаров был уничтожен. Когда он был разбужен в двадцать первом столетии женщиной, он сделал всё возможное и невозможное, чтобы вернуться в своё время и предотвратить катастрофу и сделать так, чтобы их род оставался невредимым, всегда охраняющим знание».

    «Я осведомлена об этом. Его брат-неудачник оказался не очень похожим на него».

    «Я верю, что он - такой же. Дэйгис нарушил клятву единственно для того, чтобы спасти жизнь Драстена».

    «Это личный мотив. Роду ничего не угрожало. Им было категорически запрещено использовать камни для личной выгоды».

    «Как это могло быть личной выгодой?», возразил Адам. «Чего достиг Дэйгис, сделав это? Хотя он спас жизнь Драстену, Драстен продолжал покоиться в дремоте? Он не вернул своего брата обратно. Он ничего не получил».

    «Тем более тогда он дурак».

    «Он такой же благородный, как его брат. Нет зла в том, что он сделал».

    «Вопрос не в том, плох ли он, а в том, нарушил ли он свою клятву, и он сделал это. Условия Договора были чётко оговорены».

    Адам сделал осторожный вдох. «Мы те, кто дал им власть путешествовать во времени. Если бы мы этого не сделали, соблазн никогда бы не существовал».

    «Ах, так теперь это наша вина?»

    «Я просто говорю, что он не использовал камни для того, чтобы добыть богатство или политическую власть. Он сделал это из-за любви».

    «Ты напоминаешь смертного».

    Это было самое низкое оскорбление среди существ его рода.