В ожидании признания

Она испытала легкое удивление и испуг, когда Гатти, что-то прошептав по-итальянски, опустил голову к ее гладким коленям, медленно целуя живот, будто созданный для его ласк, отчего она извивалась и вздрагивала, словно сотни крошечных электрических разрядов пронзали ее. Она больше не могла... Она была готова слиться с Луиджи в диком танце страсти, с воплями и стонами удовольствия.

* * *

Резким и в то же время нежным толчком он проник во влажное лоно, и с их губ одновременно сорвался крик от столь долгожданной близости...

* * *

Полчаса спустя они, все еще блаженно обнявшись, лежали, изредка вздрагивая при воспоминании о столь недавнем наслаждении. Кора почувствовала, как на нее накатила волна сонливости, что-то тихо пробормотала о своей признательности, после чего Гатти нежно притянул ее к себе, не желая отпускать, и подарил столь мягкий и нежный поцелуй, в который просто невозможно было поверить.

... Карина пробудилась внезапно среди ночи. Первой ее мыслью было то, что все это сон. Но, повернув голову, она увидела рядом Луиджи. Он дышал ровно и спокойно.

Она попыталась освободить свою руку, которую он так крепко сжимал.

В комнате начинало светать, и Кора заметила, что у Гатти на лбу выступила испарина, значит, кризис миновал. Женщина успокоилась. Она встала с постели, нашла отброшенный в сторону халат и вспомнила, с какой легкостью Луиджи развязал его. Перед глазами всплыли картины происшедшего, но Кора попыталась отогнать столь сладкие образы. Она не могла... Она не хотела верить в это.

Покачиваясь, Карина вышла из спальни и вернулась в свою комнату, к холодной постели, где ей предстояло спать совсем одной.

Кора забралась в кровать, обхватила руками колени и печально задумалась. Как она сможет теперь смотреть ему в глаза? Наверняка он делал это неосознанно, в бреду. Если теперь что и вспомнит утром, то будет думать о ней, как о распутной, похотливой самке, которая достойна лишь насмешек и циничных слов.

Карина попыталась хоть как-то оправдать себя в своих глазах, сославшись на зов природы, дремавшей где-то глубоко внутри. Он так спокойно и легко разрушил возведенные ее моралью преграды, словно все знал заранее. Он возжелал – она ответила... Ответила... Нервный смех вырвался из ее горла. Если быть честной до конца, то признайся: ты ведь влюбилась в него, влюбилась, словно малолетняя дурочка.

Женщины после тридцати тоже умеют любить. Но то любовь зрелая и спокойная, ее невозможно сравнить с тем, что чувствовала Кора, мучительно переживая свой первый любовный роман.

Признайся, прошептала она. Ты сама хотела его, и при малейшей возможности не преминула случаем воспользоваться...

Боже мой, почему так сложно признаться даже себе, что я люблю Луиджи Гатти, люблю с самой первой встречи тогда, в парке? Но это горькая любовь, приносящая лишь боль...

Любить в семнадцать лет и не встречать взаимности – это тяжело, но не страшно. В семнадцать еще вся жизнь впереди. Будет и другой мужчина, и другая любовь. Но если ты влюбляешься в тридцать, то это навсегда, на всю жизнь.

Карина прикрыла тяжелые веки, пытаясь остановить слезы, набежавшие на глаза. Все эти годы она верила, что вполне сможет обойтись без мужчины, потому что девичья травма была слишком сильна...

Но она оказалась абсолютно не права. В руках Гатти она ожила, тело расцвело, выплеснув всю нерастраченную сексуальность.

Что будет, когда он проснется и все вспомнит?.. Что же будет с ней, когда... когда Луиджи уедет?

8

Карина проснулась от пронзительного звука дверного звонка. Яркий солнечный свет заливал комнату. Она с трудом оторвала голову от подушки и взглянула на часы. Было уже одиннадцать.

Отбросив одеяло, Карина соскочила с постели и накинула халат. Ее щеки покрылись розовым румянцем, когда она почувствовала, что события прошлой ночи не прошли для ее тела бесследно. Проходя мимо спальни Луиджи, Кора заметила, что кровать пуста и аккуратно застелена. Он даже не стал меня будить, когда уходил, уныло подумала она, и не стоит спрашивать себя почему.

В дверь продолжали нетерпеливо звонить. Подойдя ближе, Кора увидела сквозь стекла незнакомую женщину с двумя маленькими детьми.

Открыв дверь, она поняла, что мать была явно чем-то обеспокоена, потому что беспрестанно хмурилась. Внезапно мальчик на ее руках расплакался, и тут же второй, стоявший рядом, присоединился. Женщина безуспешно пыталась их успокоить, и на ее лице читалось явное раздражение.