Девушка, которая играла с огнем

Фургон куда-то исчез. Паоло затормозил. По пути попадалось много ответвлений дороги, и он потерял того, за кем следил.

У Мириам Ву болел затылок и саднило лицо, но она уже преодолела первый приступ панического страха от своего беспомощного положения. Белокурый ее больше не бил. Ей удалось приподняться и принять сидячее положение, прислонившись к спинке водительского сиденья. Руки у нее были скованы за спиной, а рот заклеен широкой лентой. Кровь, засохшая в одной ноздре, мешала ей дышать.

Мириам разглядывала белокурого гиганта. Заклеив ей рот, он не сказал ей ни слова и вообще не обращал на нее внимания. На лбу у него остался след от ее башмака: такой удар пробил бы голову любому, а этот, казалось, ничего не заметил. Это было ненормально.

Он был огромен и превосходно сложен. Его мускулы говорили о том, что он регулярно проводит в гимнастическом зале много часов, но производили впечатление совершенно натуральных — на культуриста он не походил. Руки у него были как огромные сковороды, и Мириам поняла, почему его пощечина показалась ей ударом дубины.

Фургон остановился перед неровной стеной.

Мириам совершенно не представляла себе, куда ее завезли, но ей показалось, что они довольно долго ехали к югу по шоссе Е4, прежде чем свернуть на проселки.

Она понимала, что, даже будь ее руки свободны, против такого гиганта у нее нет никаких шансов. Ее наполняло чувство беспомощности.

Малин Эрикссон позвонила Микаэлю Блумквисту в самом начале двенадцатого, сразу после того, как он вернулся домой и, поставив кофейник, занялся намазыванием бутербродов.

— Извини, что я так поздно звоню. Я пыталась дозвониться до тебя несколько часов, но ты не отвечал по мобильнику.

— Прости, пожалуйста! Я его отключал на время моих бесед с несколькими клиентами.

— Похоже, что я нашла кое-что интересное.

— Рассказывай!

— Это о Бьюрмане. Мне ведь было поручено разузнать о его прошлом.

— Да.

— Он родился в пятидесятом году и поступил на юридический в семидесятом. Диплом получил в семьдесят шестом, нанялся на работу в адвокатское бюро «Кланг и Рейне», а в восемьдесят девятом открыл свое собственное.

— О'кей.

— Кроме того, он на протяжении очень короткого периода — всего несколько недель — работал в семьдесят шестом году нотариусом гражданского суда. Сразу же после сдачи государственного экзамена он два года, с семьдесят шестого по семьдесят восьмой, работал в должности юриста Главного управления полиции.

— Вот как!

— Я раскопала, какие он выполнял обязанности. Это было нелегко сделать. Оказывается, он ведал делопроизводством по юридическим вопросам Службы безопасности Главного полицейского управления.

— Да что ты говоришь!

— Иными словами, он, судя по всему, работал там одновременно с Бьёрком.

— Вот чертов Бьёрк! Он ведь ни слова не сказал о том, что работал вместе с Бьюрманом.

Фургон должен был находиться где-то поблизости. Во время преследования Паоло Роберто держался от него так далеко, что временами терял из виду, но в последний раз фургон мелькнул перед ним всего за несколько минут перед тем, как исчезнуть. Паоло дал задний ход, развернулся на обочине и медленно поехал обратно на север, высматривая место, где можно было свернуть с дороги.

Через каких-то сто пятьдесят метров он вдруг увидел просвет, мелькнувший в сплошной полосе леса, — от шоссе отходила лесная дорожка. Повернув руль, он проехал еще метров десять и остановился. Выскочив из машины и даже не подумав захлопнуть дверцу, он вернулся к дороге и перемахнул через канаву. Жалея, что не захватил с собой фонарика, он начал пробираться через заросли.

Заросли оказались всего лишь придорожной лесополосой, и неожиданно он вышел на песчаную площадку. Впереди темнели приземистые постройки. Он направился к ним, и тут вдруг неожиданно над въездными воротами одного из зданий загорелся свет.

Паоло пригнулся и замер, присев на корточки. В следующую секунду свет зажегся во всем здании. Это оказалось что-то вроде склада, с рядом узких, высоко расположенных окошек по фасаду. Двор был заставлен контейнерами, справа виднелся желтый самосвал, а возле него белый «вольво». В свете наружной лампы он вдруг обнаружил в двадцати пяти метрах от себя тот самый фургон.

Затем прямо напротив того места, где он прятался, открылись ворота складского здания. Из него вышел во двор пузатый блондин и закурил сигарету. Когда он повернул голову, Паоло рассмотрел в струившемся из ворот свете, что волосы у него были забраны в конский хвост.