Девушка, которая взрывала воздушные замки

Когда просто бредешь по тропинке и внезапно вокруг появляется две дюжины обезьян, возникает совершенно особое чувство. Лисбет смотрела на них с величайшей подозрительностью. Они не казались опасными или агрессивными, но в то же время обладали достаточной силой, чтобы нанести смертельный укус, если почувствуют, что их дразнят или что им угрожает опасность.

Лисбет нашла смотрителя, показала ему принесенный мешок и спросила, можно ли дать обезьянам фрукты. Он ответил, что можно.

Она вынула манго и положила на стене, чуть в стороне от макака.

— Завтрак, — сказала она, прислонившись к стене и откусывая от яблока.

Макак посмотрел на нее, показал зубы и охотно схватил манго.

Пятью днями позже, около четырех часов, Лисбет Саландер упала со стула в «Баре Харри», находившемся на одной из параллельных Мейн-стрит улиц, в двух кварталах от гостиницы. Посетив обезьянью гору, она с тех пор пила не просыхая, и в основном у Харри О'Коннелла, владевшего баром и говорившего с деланым ирландским акцентом, хотя в Ирландии ни разу в жизни не был. Он наблюдал за ней с озабоченным видом.

Когда она впервые заказала выпивку четыре дня назад, Харри потребовал от нее удостоверение личности, поскольку она выглядела гораздо моложе своих лет. Он знал, что ее зовут Лисбет, и называл ее Лиз. Она обычно появлялась после ланча, усаживалась на высокую табуретку в глубине бара, прислонялась к стене и принималась поглощать пиво или виски в весьма неумеренных количествах.

Пиво она пила, не обращая внимания на марку или сорт — просто брала то, что ей наливали. Заказывая виски, она всегда выбирала «Талламор Дью», и только однажды, внимательно изучив бутылки за прилавком, заинтересовалась сортом «Лагавулин». Получив стакан, она его понюхала, подняла брови и сделала очень маленький глоток. Потом поставила стакан и минуту смотрела на него с таким выражением, будто его содержимое отныне считала своим непримиримым врагом.

Под конец она отодвинула стакан и попросила Харри дать ей чего-нибудь такого, чем она не смогла бы смолить лодку. Он снова налил ей «Талламор Дью», и она продолжила напиваться. За прошедшие четверо суток она в одиночестве употребила целую бутылку. За количеством выпитого ею пива Харри даже не следил. Он был, мягко говоря, удивлен тем, что девушка столь скромного телосложения могла в себя так много вливать, но решил, что раз уж ей хочется пить спиртное, то она все равно обязательно напьется, если не в его баре, так в каком-нибудь другом.

Пила она медленно, ни с кем не разговаривая и не затевая ссор. Помимо алкоголя ее, похоже, занимала только игра с карманным компьютером, который она периодически подключала к мобильному телефону. Харри несколько раз пытался с ней заговаривать, но натыкался на мрачное молчание. Общения она, казалось, избегала. В некоторых случаях, когда в баре оказывалось слишком много народу, она перемещалась за столик на улице, а иногда уходила в итальянский ресторан, двумя дверьми дальше, ужинала, а потом снова возвращалась к Харри и заказывала «Талламор Дью». Около десяти вечера она обычно покидала бар и, покачиваясь, удалялась в северном направлении.

В тот день она пила больше и быстрее обычного, и Харри уже начал за ней приглядывать. Примерно за два часа она влила в себя семь стаканов любимого напитка, и он решил больше спиртного ей не давать. Но еще не успев воплотить свое решение в жизнь, он услышал грохот и увидел, что она упала со стула.

Харри поставил стакан, который в этот момент протирал, обошел стойку и поднял девушку. Та посмотрела на него с возмущением.

— Думаю, тебе уже хватит, — сказал он.

Она посмотрела на него мутным взглядом и на удивление твердым голосом ответила:

— Думаю, ты прав.

Опершись рукой о стойку, она выгребла из нагрудного кармана купюры и двинулась к выходу, качаясь на ходу. Харри мягко придержал ее за плечо:

— Подожди минутку. Может, тебе лучше пойти в туалет, удалить излишки и еще немного посидеть в баре. Мне не хочется отпускать тебя в таком состоянии.

Она не стала протестовать, когда он повел ее в туалет, и последовала его совету, сунув два пальца в рот. Когда она вновь появилась в баре, Харри налил ей большой стакан содовой. Она опустошила стакан и рыгнула. Харри налил ей еще стакан.

— Завтра тебе придется туго, — сказал он.

Она кивнула.

— Это не мое дело, но на твоем месте я бы пару дней воздержался от спиртного.