Арина

XI

ЖИЗНЬ ВДВОЕМ

Жизнь их наладилась сама, без особых усилий с обеих сторон.

Арина днем была в университете, Константин, арендовавший в центре города контору, занимался делами. Жили они вместе, хотя Арина оставила за собой снятую комнату. Тем самым она соблюдала внешние приличия: имела московский адрес, получала письма, принимала друзей. Константин снял в гостинице просторный трехкомнатный номер. Они, однако, продолжали спать в общей спальне, из которой по настоянию Арины вынесли одну из кроватей. Та, что оставалась, не была широкой, „но, – говорила Арина, – я худенькая и не буду тебе мешать". Гостиная служила Константину кабинетом, а последняя комната превратилась в столовую.

Они расставались поздним утром, встречались за ужином и, как правило, ели у себя в номере. Иногда у Арины появлялось желание пойти в какой-нибудь модный ресторан. Она никогда не соглашалась есть в отдельном кабинете, как предпочел бы Константин, опасавшийся выставлять напоказ их связь, не желая компрометировать девушку. Ведь в Москве у нее были родственники и знакомые. Она происходила из среды просвещенной буржуазии, была еще очень молода. Не должна ли она чем-то пожертвовать, чтобы сохранить свой статус в обществе? Но Арина с презрительной беззаботностью относилась к тому, что вокруг ее имени могли пойти разговоры. Редко можно было встретить подобное равнодушие к мнению окружающих. Она наслаждалась жизнью как могла и предоставляла людям возможность чесать языками. Только перед небольшой группой студентов, с которыми дружила, старалась она сохранить лицо и тогда удваивала осторожность. Благодаря сообщничеству хозяйки квартиры, никто из окружения Арины не подозревал о ее двойной жизни, так как студенты с пустыми карманами не посещали дорогих ресторанов. Когда они звонили Арине в ее отсутствие, хозяйка неизменно отвечала, что та только что вышла.

По пятницам Арина принимала у себя. Константин, всегда ожидавший ее с нетерпением, настоял на том, чтобы эти еженедельные вечеринки заканчивались пораньше, и Арина успевала вернуться в гостиницу к часу ночи. Он поставил это условие со свойственной ему твердостью, которой Арина, несмотря на независимый характер, не смела противоречить. Но разве легко в России выпроводить гостей? Арина объяснила „великому князю" возникавшие сложности. Он отвечал, что изобрести способ отделаться от гостей он предоставит ей; если она будет возвращаться после часа ночи, они смогут засыпать только в два-половине третьего, а он не намерен менять своих привычек из-за ночных посиделок нескольких студентов. Поскольку Арина упрямо настаивала на своем, он хмуро заметил, что после указанного времени его дверь будет заперта, а она в таком случае может спать у себя дома.

Арина слушала его молча и размышляла. Ее удивляло, что Константин так с ней обращается. Она находила недопустимым, что, предоставляя ей свободу выбора, притворяясь, что видит в ней независимого человека, на деле он установил самую безграничную тиранию. Она старалась утешить себя мыслью, что Константин нуждается в ней больше, чем хотел бы показать. Иначе зачем бы ему настаивать на ее возвращении к определенному часу? Но почему точно таким же тоном он предлагал ей оставаться у себя до утра? Мысленно она возмущалась, но подчинялась и презирала себя за малодушие. Каждую неделю она обещала себе продлить вечеринку, забыть о времени и заснуть хотя бы раз в своей комнате. Но каждую пятницу, ближе к полуночи, она начинала нервничать, ежеминутно посматривать на свои часы-браслет, подарок „великого князя". Уже после ужина, который подавался в девять, она избегала поддерживать разговор, прекращала игры и еще до того, как пробьет двенадцать, находила тысячу ловких доводов, чтобы выпроводить гостей.

К Константину она возвращалась раскрасневшейся от мороза, с озорно блестевшими из-под меховой шапки глазами и, ведя себя с какой-то подростковой разболтанностью, приносила массу занимательных историй, анекдотов и острот. С ней в комнату, где Константин с сигаретой во рту лежал на диване, мечтая или читая, врывалась сама молодость. Они пили чай, разговаривали. Она рассказывала о только что закончившейся вечеринке. Послушать ее, так эти пятницы были просто насыщены событиями. Комната Арины превращалась в средоточие самых захватывающих приключений. Казалось, вся московская жизнь проходила именно здесь. Раздеваясь, Арина несколькими штрихами описывала участников вечеринки, рисуя незабываемые портреты. И уже в постели все не могла остановиться. Константин слушал с восхищением. „Идеальным решением было бы, – говорил он себе иногда, – самому оставаться дома, а эту девчушку отправлять бродить по свету, откуда она каждый вечер возвращалась бы, полная разнообразных и ярких историй. Самые банальные вещи, если посмотреть на них глазами этого ребенка, исходят красотой".