Поцелуй короля-демона

— Если ты можешь заставить меня ощущать такой бешенный голод, то откуда я могу знать, что ты не дала мне зелье, чтобы заставить чувствовать к тебе влечение? Ты могла бы обмануть меня, чтобы я считал тебя своей.

Она отпустила его, встала на колени, и подалась вперед, пока их лица не оказались в каком-то дюйме друг от друга:

— Посмотри в мои глаза, Ридстром. Смотри внимательно. Ты знаешь, что это — я.

Боги, ее густо подведенные глаза и красные блестящие губы были просто поразительными.

— Все еще отрицаешь, что я — твоя?

— Я не могу знать… не испытав тебя.

— Такой ответ — идеальный способ для тебя сказать, что ты не отрицаешь этого.

Ее пристальный взгляд сосредоточился на его губах, и она облизнула свои.

— Я собираюсь поцеловать тебя. Если ты укусишь меня, демон, я оторву твой «петушок» и накормлю им воронов.

Никаких женских ужимок. Она никогда не скажет: «Вам будет хорошо, если я сделаю так, мой лорд?». Никогда.

Но в это время она, снова пытаясь сломить его, нежно поцеловала его в губы, облизывая и словно уговаривая, пока его голова не закружилась от испытываемого ощущения.

Ах, боги, — моя.

Когда она отстранилась, ее глаза сияли металлически-синим цветом.

— Я слышу твою мысль, громкую и ясную. Ты знаешь, что это — я. Ты признал, что я — та, которую ты так долго ждал.

Она снова прочитала его мысли.

— А ты? — резко бросил он. — Ты ждала меня?

Ее тон стал холодным.

— Ты ожидал, что я буду девственницей, когда сам неистово таскался за каждой женской юбкой, занимаясь проверкой?

— Сколько мужчин у тебя было до меня?

— Мне пятьсот лет. Используй свое воображение. Это беспокоит тебя? Мысль, что другие мужчины ласкали мое тело, пробовали его, проникали в него?

Он ощутил, как дернулся мускул на его щеке, и она заметила это.

— О! Беспокоит!

— Только заставь меня кончить.

Она вновь обхватила его член, поглаживая.

— Скажи слова, демон, и я сделаю все, что ты хочешь. Сколько раз, как ты думаешь, ты захотел бы меня в нашу первую брачную ночь? Десять? Есть много поз, чтобы испробовать их.

Он стиснул зубы, чтобы не дать клятву, которую порывался произнести. Желание, боровшееся с его сопротивлением, было почти подавляющим. Мог ли он отрицать свои фантазии, когда его неудовлетворенность возникла несколько недель назад, еще до встречи с ней?

Воздух кипел от напряжения.

— И затем, есть твой фетиш неволи, чтобы осуществить и его.

— У меня нет фетиша!

— Почему ты отрицаешь это — или меня? Как можно ожидать, что мужчина будет сопротивляться этому?

Он вскинул подбородок, отрезав:

— Можно. Другие рассчитывают на меня.

— С какой целью? Как самоотрицание может помочь другим?

— Чем быстрее я поддамся, тем быстрее умру.

— А если бы я сказала, что не убила бы тебя? Что держала бы тебя как свое домашнее животное?

— Я выбрал бы смерть.

— Тогда мне надо сделать так, чтобы ты хотел меня настолько сильно, чтобы не мог думать ни о чем другом.

— Это хорошо, Сабина, — прохрипел Ридстром, пытаясь отдышаться, так как она опять ловко погладила его, — это действительно чертовски хорошо, но недостаточно.

Ее глаза сузились. Камера как будто закачалась, и из ниоткуда подул ветер, развевая ее волосы.

— Значит, ты не пропустишь этого, упрямый демон! Как это уходит.

Она убрала руку и поднялась с кровати:

— Я буду продолжать делать это каждую ночь. Я буду делать это до тех пор, пока ты не сойдешь с ума от похоти. Возможно, ты имеешь несгибаемую волю, но моя воля выкована в огне. Ты увидишь, что этого более чем достаточно, чтобы сломить тебя.

— Ты же не собираешься бросить меня вот так?!!

Он поклялся еще раз самым мерзким и грубым способом свести с ней счеты. С каждой секундой он ненавидел ее все больше и больше. Она хотела оставить его с пульсирующей болью, членом, полным густой спермой, когтями, впивающимися в ладони.

— Подойди сюда и дай мне кончить!

— Я могу играть в эти игры снова и снова, демон. В действительности, думаю, я наслаждаюсь ими.

Боги, помогите ему, он мог бы тоже.

Когда буду брать реванш.

Глава 12

— Ты все еще выглядишь незапятнанной, — произнесла Ланте, когда встретила Сабину наверху, Сабина ненавидела это слово. Она ненавидела его потому, что никогда не использовала его для описания мужчин и потому, что не смогла запятнаться достаточно быстро.