Лев-триумфатор

Я поднималась по крутой винтовой лестнице, ведущей в комнаты башни, которыми редко пользовались, и все яснее и яснее слышала бормочущие голоса.

Я открыла дверь и сразу же поняла, что происходит. На установленном в комнате алтаре горели свечи, и перед ним на коленях стояли Мануэла и Роберто. Они поднялись, и Мануэла протянула руки, защищая Роберто.

— Мануэла, — закричала я, — что ты делаешь? Ее оливковая кожа потемнела, и глаза вызывающе сверкнули.

— Это мое дело, — сказала она, — я забочусь о душе Роберто.

Я была напугана. Я знала, что она обучает Роберто католическим обрядам, ее обрядам и обрядам его отца. Если бы мы остались на Тенерифе, Роберто, конечно, следовал бы им, но мы были в Англии, и я знала, что случится, если только Джейк обнаружит, что кто-то под его крышей был, как он говорит, «папистом».

Я сказала:

— Мануэла, я никогда не вмешивалась в твою жизнь. То, что касается тебя самой, ты вправе делать так, как хочешь, хотя и должна быть осторожной, чтобы не привлекать к себе внимания. Ты знаешь, я всегда была терпеливой. Я могу многое понять. Я знаю, как глубока твоя вера. Но если ты делаешь это здесь, Мануэла, ты должна делать это одна и тайно. Избавь моего сына от этого. Он должен исповедовать веру этого дома, в которой воспитываются остальные дети и которой учит его учитель.

— Вы просили присматривать за ним, заботиться о нем, оберегать его. Его душа — вот что важно Роберто смотрел испуганно, и я сказала:

— Да, Роберто, когда я думала, что умираю, я просила Мануэлу отвезти тебя к моей матушке, которая позаботилась бы о тебе. Но я опять здорова, и разговор о моей смерти не идет. Я снова буду заботиться о тебе.

Я подошла к алтарю и задула свечи, Мануэла отрешенно стояла, потупив глаза.

— Я хочу исповедовать веру моего отца, — сказал Роберто.

Как много Мануэла рассказала мальчику о его отце — об этом учтивом дворянине, который даже сейчас присутствовал в моих мыслях? Я видела жесткие очертания рта Роберто, когда он упомянул о своем отце. Он никогда не примет Джейка в этой роли. Он ненавидел Джейка. Между ними была яростная вражда. И если Джейк когда-нибудь обнаружит, что он приютил под своей крышей католика, что он сделает?

«О, Боже, — думала я, — неужели нет выхода из этой страшной ситуации?»

Я знала одно: больше не должно быть этих тайных занятий с Мануэлей. Когда Джейк вернется, Роберто будет ходить в церковь со всеми нами — добрый протестант, слуга королевы-протестантки.

— Убери эти вещи, Мануэла, — сказала я, — этому надо положить конец. Ты уже не в Испании. Капитан Пенлайон выставит тебя из дома, если узнает, что ты делаешь.

Она не ответила. Взяв Роберто за руку, я сказала:

— Пойдем со мной.

Я повернулась к Мануэле.

— Не оставляй здесь ничего и никогда не пытайся делать что-нибудь подобное.

Я увела Роберто к себе в спальню и объяснила, как опасно то, что он делал.

— Я испанец, — гордо ответил он, и как был похож на своего отца. — Я не из этой страны.

Я обняла его и крепко прижала к себе. Я хотела сказать ему, что мы должны быть терпимы друг к другу. Мы должны следовать истинному христианству, что означает любить наших братьев. Я повторяла то, что мне говорила матушка:

— Нужно просто быть добрым и хорошим, возлюбить ближнего своего. Вот что значит быть христианином.

Он задумчиво слушал, и я надеялась, что могу повлиять на него.

* * *

Вскоре после этого у меня произошел выкидыш. Джейк был уже пять месяцев в море. У меня на душе было тревожно с тех пор, как я нашла Мануэлу и Роберто в башне, но я не думаю, что это было причиной моего несчастья.

«Что было со мной не так?» — задавала я себе вопрос. Почему я родила Фелипе сына и в то же время никого не могу родить Джейку?

Я пыталась забыть мои огорчения и тревогу за Роберто, посвятив себя детям. Они казались другими, как только уехал Джейк. Карлос и Жако понемногу утратили свою развязность, а Роберто забыл свой страх. Учитель, которого я наняла для них, мистер Мерримет, выполнял свои обязанности добросовестно и даже довольно весело, и я была довольна, так как ему нравился Роберто.

Кузен Эдуарда, Обри Эннис, приехал в Труинд, чтобы вести дела в поместье, и было приятно иметь таких соседей, как он и его жена Алиса. От них я узнала, что Хани родила сына.

Мы посещали Труинд, а семья Эннис посещала нас.

Конечно, мы много говорили о политике, и Шотландия была сценой наиболее важных событий.