Сестры-соперницы

— Нужно сообщить ему, что мой зуб совсем разболелся… — начала она.

— Сейчас пошлю к нему Мэг. Я помогла сестре раздеться и налила ей настоя из бутылки.

— Кажется, получилось больше, чем в первый раз, — сказала я.

— Ничего. Просто посплю покрепче.

Анжелет жадно выпила лекарство, и вскоре маковый отвар начал действовать. Некоторое время я сидела возле кровати, наблюдая за сестрой. Ее лицо поразило меня выражением детской невинности. На ее губах появилось что-то вроде удовлетворенной улыбки. Я знала, она радуется тому, что сумела избежать неприятной для нее ситуации.

Я позвонила в колокольчик, вызывая Мэг, чтобы послать ее в кабинет к Ричарду с известием о случившемся. Мэг не явилась. Тогда я припомнила, как Анжелет говорила о том, что колокольчик не в порядке и его следует починить.

Я ушла в свою комнату. Мои мысли были настолько заняты тем, что происходило между Ричардом и Анжелет, что я совсем позабыла про Мэг. Не спеша раздевшись, я уселась перед зеркалом, но видела не себя, а невинное лицо сестры с улыбкой удовлетворения на устах, и подумала: «Как сильно все-таки мы отличаемся друг от друга и как многое я была бы готова отдать за то, чтобы поменяться с ней местами». Вдруг я вспомнила, что Ричарду ничего не известно о новом приступе зубной боли у его жены и что я собиралась послать к нему Мэг.

Неожиданно я решила сама сходить к нему. Я быстро направилась в библиотеку, но там его не было. В доме было очень тихо, и с бешено колотящимся сердцем я подошла к их супружеской спальне.

Должно быть, он услышал мои шаги: не успела я протянуть руку к двери, как она открылась. Он взял меня за руку и ввел в комнату.

Его прикосновение взволновало меня. Мгновенно мое влечение к нему пронзило меня, подчинив себе все остальные чувства. Он не произнес ни слова. Похоже, какая-то искра зажгла в нас обоих пламя страсти. Он привлек меня к себе, и теперь поздно было сопротивляться.

— Анжелет… — нежно произнес он.

Это был момент, когда еще можно было объясниться. Я уже почти решилась… но тут же раздумала. Конечно, мы с ней были очень похожи. При свете мои оспины были незаметны. Презирая себя, я торговалась с судьбой: пусть это случится… только однажды… и тогда я уеду… и никогда не вернусь. Никогда больше не увижу его.

Мы оба чувствовали одно и то же, поскольку, оказавшись в его объятиях, я ощутила его острое желание. Думаю, в этот момент мы были уже не в силах изменить ход событий. Я отдалась этому всесокрушающему чувству и не могла думать ни о чем ином. Раскаяние следовало оставить на завтра.

НОЧНОЙ ПОХОД

На рассвете я проснулась. Он спал рядом со мной, и я тут же осознала чудовищность происшедшего. Я была в ужасе. Это не могло быть правдой. Мне это просто приснилось.

Я тихонько выскользнула из кровати, опасаясь, что он проснется и увидит меня. Что я ему скажу? Как смогу объясниться?

Дрожа, я на цыпочках пробежала через комнату и бесшумно открыла дверь. Я добралась до Лавандовой комнаты незамеченной, но прежде, чем войти в нее, бросила взгляд на дверь Синей комнаты, где мирно почивала Анжелет, погруженная в сон, вызванный маковым отваром.

Я легла в кровать.

«Ты предала сестру, злоупотребила ее доверием», — говорила я себе. А потом подумала: понял ли он? Возможно ли, чтобы он так заблуждался?

Сколь юной и неопытной была я, думая, что достигаю с Бастианом вершин наслаждения! Моя интуиция не подвела меня тогда, на постоялом дворе. Мы были созданы друг для друга.

И что же может из этого выйти? Меня разрывали одновременно ликование и отчаянный стыд.

Как объяснить мои чувства? Я любила его, если любовь — это непреодолимая страсть. Я хотела быть с ним, говорить с ним, угадывать и выполнять его желания, учиться всему тому, что интересует его, и быть с ним всю жизнь. А как же мне попасть вместе с ним на поле боя? В голову начали приходить самые смехотворные идеи. Я уже видела себя в форме солдата его армии. Я тайком ночью пробиралась в расположение его лагеря, — точно так же, как пробралась этой ночью в его спальню. Это вечное чувство любви и обладания…

В комнате становилось все светлее, и с наступлением дня исчезали глупые фантазии. Я совершила непростительный поступок. Зная, что моя сестра приняла сонное средство, я пришла к ее мужу. В это было что-то библейское, и должно было последовать возмездие. Я совершила грех прелюбодеяния и обманом заставила согрешить и его. Но обманут ли он? Откуда мне знать, каким он был с Анжелет? Что он подумал, обнаружив, что его холодная жена превратилась в ненасытную, страстную любовницу?