Подходящий муж

— Я пойду и помогу тебе распаковать вещи, Жермена.

Жермена удивленно уставилась на свою сестру, которая мило улыбалась ей. Очевидно, Эдвине не терпелось поскорее выяснить, зачем она приехала.

Эш пошел в ту же самую спальню, где Жермена останавливалась раньше. В ней пахло чистотой и мастикой, а кровать, которую она разобрала, когда уезжала в последний раз, была застлана свежим бельем. Видимо, миссис Добсон любила, чтобы гостевые комнаты были проветрены и убраны. После того, как Эш доставил сумку Жермены, он сразу же ушел, одновременно исчезло и подобие приятного выражения с лица Эдвины.

— Что это за дурацкие улыбочки? — враждебно спросила она, как только дверь за Эшем закрылась.

— Дурацкие улыбочки? — повторила за ней Жермена.

— Две минуты тому назад ты смотрела на Лукаса с обожанием!

Господи, неужели это так заметно? Что подумает Лукас?

— Ну, тебе виднее, у тебя такая практика!

Видя, что Жермена не поддается нападкам, Эдвина пошла по другому пути:

— А как все-таки ты встретилась с Лукасом?

— Он заехал к родителям…

— К родителям! — возмутилась Эдвина.

— Он был поблизости и…

— Зачем?

— Не знаю, зачем! Я не спрашивала.

— Ну конечно! — презрительно усмехнулась Эдвина. — Зря ты сюда приехала. Наверняка сама напросилась. Положила на него глаз, верно? Ну, вряд ли тебе повезет, Жермена. Он даже имени твоего не упоминал вчера вечером, когда мы…

— Сама все заварила! — резко ответила Жермена. Вечно Эдвина встает на ее дороге! — И я не напрашивалась сюда — это сделал папа.

Расстегнув сумку, Жермена достала подарок, который привезла сестре, и протянула его ей.

Не поблагодарив, Эдвина схватила завернутый в яркую бумагу флакон своих любимых духов.

— Папа! — резко воскликнула она. — Как? Он…

— Он все еще беспокоится о твоей спине. И хоть я накануне сказала, что здесь есть миссис Добсон, папа считает, что тебе плохо без моей помощи. — Жермена без улыбки посмотрела на сестру. — Это только показывает, как мало он знает тебя на самом деле, — язвительно закончила она.

Увидев, как сузились глаза Эдвины, Жермена поняла, что рано или поздно получит свое. Когда Эдвина, в сердцах хлопнув дверью, вышла из комнаты, Жермена без сил опустилась на кровать.

«Вчера вечером, когда мы…» А что делали вчера вечером Лукас и Эдвина? Прекрати! — приказала себе Жермена. Ты знаешь сестру. Она всегда умела врать напропалую, без всякого зазрения совести. Если они провели романтический вечер, зачем ему было оставлять сегодня Эдвину, пусть даже с Эшем, и заниматься каким-то делом вне дома?

Жермена разобрала вещи, пытаясь воскресить в памяти те счастливые минуты с Лукасом в снегу. Он не особенно-то стремился вернуться к Эдвине! — напомнила себе Жермена.

Почему-то ей расхотелось идти в гостиную. Однако нужно было чем-то заняться. Не находя себе места, Жермена решила заглянуть в кухню к миссис Добсон, но потом передумала. В такое время экономка по уши завалена делами.

Если бы не темнота, Жермена уступила бы желанию навестить то чудесное место у ручья — может быть, и на нее опустился бы мир и покой. Но зимой темнеет рано. Чтобы как-то унять беспокойство, которое внесла Эдвина своим упоминанием о себе и Лукасе вчера вечером, Жермена встала под душ, очень сожалея, что поддалась на уговоры Лукаса приехать сюда.

Но, выходя из комнаты, Жермена почувствовала, что настроение у нее стало улучшаться. Он назвал ее «дорогая»! О, Лукас!

А вот и он. Стоит у основания лестницы, как будто поджидая ее. Жермена изо всех сил постаралась не улыбаться: яд Эдвины все еще действовал. Но в ней запоздало проснулось чувство, что не следует всерьез принимать полунамеки сестры. Господи, она же выросла, постоянно слушая выдумки Эдвины, которые той были выгодны.

— Ты все не спускалась, — укорял Лукас, когда Жермена подошла к нему.

Сердце у нее затрепетало, а мысли об Эдвине отодвинулись на задний план. Лукас говорил так, как будто с нетерпением ждал ее.

— Я… вот я и здесь, — смогла выговорить Жермена.

Лукас обнял ее и поцеловал. И с неохотой отпустил.

— Наверное, ты любишь, когда на Рождество много омелы? — тихо спросил он.

Жермена громко рассмеялась, потому что, хотя холл и украшало большое количество остролиста, нигде не было и веточки омелы.

Она все еще смеялась, когда Лукас взял ее за руку и повел в гостиную. Эдвина была уже там, украшая один из диванов.

Глаза Эдвины сразу же приковались к их переплетенным рукам. От Жермены не ускользнуло, как сжался рот у сестры. Но Эдвина быстро состроила детскую наивную улыбку и поинтересовалась: