День "М"

«Сталин, взяв лист бумаги, начал писать: „Обязательство (заголовок подчеркнул). Мы, Шахурин, Дементьев, Воронин, Баландин, Кузнецов, Хруничев (мои заместители), настоящим обязуемся довести ежедневный выпуск новых боевых самолетов в июне 1941 года до 50 самолетов в сутки“. „Можете, — говорит, — подписать такой документ?“ „Вы написали не одну мою фамилию, — отвечаю, — и это правильно, у нас работает большой коллектив. Разрешите обсудить и завтра дать ответ“. „Хорошо“, — сказал Сталин. Обязательство было взято нами и выполнено. Сталин ежедневно занимался нашей работой, и ни один срыв в графике не проходил мимо него». («Вопросы истории», 1974, N 2. с. 95).

Сталин сделал петлю, а руководители авиационной промышленности должны были сталинскую петлю сами одеть на свои шеи.

Подписано обязательство наркомом и заместителями, теперь можем представить, как они воспользуются своими диктаторскими полномочиями против директоров авиационных заводов. А директора — своими диктаторскими полномочиями против начальников цехов и производств. А они… И так до самого мастера в промасленном халате. Кстати, минимум один из сталинского списка — Василий Петрович Баландин, заместитель наркома по двигателям — в начале июня 1941 года сел. Красив русский язык — зэк Баландин. Его подельников расстреляли. Баландину повезло: в июле его выпустили. Авиаконструктор Яковлев описывает возвращение: «Василий Петрович Баландин, осунувшийся, остриженный наголо, уже занял свой кабинет в Наркомате и продолжал работу, как будто с ним ничего не случилось…» (Цель жизни. С. 227).

Нам остается выяснить, когда мобилизационная гонка в промышленности началась и чем могла закончиться.

Понятно, решения принимались в недрах сталинских дач. Но принятые тайно решения объявлялись, пусть и не полностью, пусть иносказательно. Принятые решения осуществлялись всей страной, на глазах всего мира. Это как в армии: солдат не знает, что и когда решило начальство, но траншею рыть ему. И совсем не важно, кто решение принял, до солдата его доведут и исполнение проверят. И если мы не знаем, какие и когда принимал Сталин решения, мы можем видеть их выполнение. Решения всегда исходили якобы не от Сталина, а от делегатов съезда партии, от Верховного Совета, от представителей трудящихся. (Указ от 26 июня 1940 года принимался и «по инициативе профсоюзов»). И наркомы писали обязательства от собственного имени: «Мы, Шахурин, Дементьев, Воронин, Баландин…» Правда, писали сталинским почерком, а подписывались собственноручно.

Предвестником мобилизации промышленности на нужды» войны был XVIII съезд партии. И не подумайте, что выступил; на съезде Сталин и сказал, что вкалывать надо по 10-12 часов. Совсем нет. Сталин таких слов не любил. Сталинский стиль публичных выступлений: «Жить стало лучше, товарищи. Жить стало веселее». («Правда», 22 ноября 1935 года).

А выступил на XVIII съезде никому тогда неизвестный Вячеслав Малышев. Его речь 19 марта 1939 года надо читать. Это шедевр. По традиции того времени «Правда» не указывала должностей выступающих на съезде и даже их инициалов; «Речь т. Малышева», и ни слова более. Не каждому в зале было известно, что это за гусь. А это выдвиженец на взлете. Свирепый сталинский тигр. Ему 36. Год назад стал директором завода, месяц назад — Наркомом тяжелого машиностроения. Через год станет заместителем Молотова, в мае 1941 — заместителем Сталина.

Стать заместителем Сталина не просто. Малышев им стал в возрасте 38. Мало того — удержался на посту до смерти Сталина и затем оставался заместителем главы советского правительства практически до самой своей смерти. Кроме поста сталинского заместителя, Малышев всю войну будет Наркомом танковой промышленности, получит воинское звание генерал-полковника и неофициальные титулы «Главнокомандующего танковой промышленностью», «Князя Танкоградского» и т.д. Малышев — это Жуков советской промышленности. Советские танки завершили войну в Берлине. Заслуга Малышева в этом никак не меньше заслуги Жукова.

Зная сегодня, как складывалась карьера Малышева в ходе войны и после нее, мы должны еще раз прочитать «Речь т. Малышева» 19 марта 1939 года, и именно в этой речи нам следует искать ключи к вопросу о начале предмобилизационного периода в советской промышленности. Малышев говорил именно то, что требовалось говорить в начале 1939 года. Он не только говорил, но и делал именно то, что требовалось Сталину. Иначе не стал бы т Малышев сталинским заместителем.