Страсть сжигает все преграды

Он извинился. Но она знала: он сказал правду. Горькую правду. А она не хотела слышать правды от человека, который добился такого блестящего' положения в финансовом мире. Это воздвигло между ними еще один барьер. И потом, когда они снова были на ножах, он исчез, уехал в Италию. Прошла целая неделя, прежде чем он позвонил ей.

За день до его возвращения ее посетила Елена. А Вито появился и предъявил ультиматум. Он должен уехать в Италию. Отец его болен. У него есть семейные и деловые обязательства, которые он должен выполнить.

— Мы должны пожениться, — через плечо бросил он, на мгновение прервав указания, которые давал домоправительнице, распаковывавшей его багаж. — Пора тебе стать взрослой, — сказал он. — Я хочу иметь семью, пока еще молод и могу радоваться жизни, — сказал он. — Мне надоела вся эта феминистская… чепуха, — сказал он. — Ты должна признать, что мое положение в банке и ответственность, безусловно, предпочтительнее Твоих интересов, — сказал он.

И когда до нее наконец дошло, что он сделал ей предложение, хотя ему понадобилось довольно много времени, она не вцепилась с жадностью в руку, щедро предлагавшую золотое кольцо. И тут он сказал совершенно невероятное:

— Но ведь ты столько месяцев разделяла со мной постель!

В результате началась безумная борьба. Эшли высказала ему все, что думает. Для человека, любящего критиковать чужие недостатки, он оказался чрезмерно чувствительным. Все обиды всплыли на поверхность. Он припомнил ей все промашки. Они сыпали друг другу в лицо обвинения. Вся проблема, по мнению Эшли, заключалась в том, что Вито искренне убежден: весь ее мир должен вращаться вокруг него…

Сжавшись на жестком матрасе, Эшли вернулась в болезненное настоящее. Был уже девятый час, когда она встала. Теперь Вито, наверно, уже узнал, что она уехала. И куда она собиралась бежать? Только разбила бы себе сердце.

Когда Вито был рядом, сердце не просто билось чуть быстрее. Оно прыгало вверх и вниз, будто акробат в цирке. Еще ночью, ближе к рассвету, до нее дошла правда, которую она не желала признавать. Яркая слепящая' вспышка прозрения. С тех пор как Вито вернулся в ее жизнь, она вытерпела слишком много боли. Она любила Вито. Только любовь давала ему власть. И он использовал эту власть, чтобы причинять ей боль. И можно ли сказать, что она по-настоящему ненавидит его? Она не знала. Она чувствовала себя слишком опустошенной, чтобы думать о чем-нибудь другом, кроме как о любви к нему. А он теперь не любил ее. И Эшли понимала: для нее это смертный приговор.

Слабый звук заставил ее оторвать взгляд от меню, которое она изучала. Хозяин посадил ее за столик с видом на водопад. Эшли замерла. Возле балюстрады веранды стоял Вито. Неестественно тихий и поразительно бледный. Смуглая рука лихорадочно вцепилась в кремовый пиджак, наброшенный на плечи. Белая рубашка расстегнута у ворота. Густые черные волосы — влажные и спутанные. И такие нетипичные для него темные тени под глазами.

Он медленно сглотнул, невероятно напряженный взгляд словно приклеился к ее удивленному лицу.

— Я думал, что ты погибла, — выдохнул он.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Вито одним глотком опрокинул большой стакан пальмового ликера, который принес засуетившийся хозяин, и только потом заговорил. Крепкий напиток вроде бы вернул его к жизни.

— Прия разбудила меня и сказала, что прошлой ночью машина с европейской женщиной сорвалась с дороги. Потом она сообщила мне, что тебя нет…

— Прости. — Эшли побледнела.

— Когда я увидел машину, то понял, живым никто не смог бы выбраться. — Вито не сводил с нее глаз, словно не мог поверить в то, что видит. — Я приехал сюда, чтобы узнать, где можно найти твои… — Его голос вдруг охрип.

— Кумар и я выпрыгнули из машины раньше, чем она сорвалась. Он забыл поставить машину на ручной тормоз. — Истерический смех клокотал у нее в горле. — Авария произошла не по его вине.

— Черт возьми, по его! — прорычал Вито. — У него нет водительских прав. Он мог убить тебя!

— Он не умеет водить машину? — удивилась Эшли, но тут же вспомнила разговор перед поездкой. Кумар предложил позвать Банду, а она попросила его самого отвезти ее в Коломбо. Он был польщен и не смог отказаться. — Мне это не пришло в голову. Я так настаивала, — поспешно добавила Эшли. — Я требовала, чтобы вез меня он. Не вини его. Он только пытался угодить мне.