Мы встретимся вновь

— Жак счастлив, что вы здесь.

— Что произошло в Полдауне, когда обнаружилось, что я исчезла?

Он задумался и затем сказал:

— Они поверили, что вы утонули, пойдя купаться. Море вероломно, и вы потерялись в нем.

— Вам случалось увидеть кого-нибудь из моей семьи?

— Нет, но я слышал, что они приехали.

— Моя сестра?..

— Думаю, что ваша сестра.

— Понимаю. Итак, историю приняли.

— Кажется, что так.

Я подумала про себя: «О, Виолетта, дорогая мамочка, дорогой отец, надеюсь, вы не будете слишком глубоко переживать, что меня нет».

Думаю, что именно тогда я начала сожалеть о том, что натворила.

Я все еще была увлечена Жаком. Физические ощущения между нами были совершенны… уверена, что и для него это было так. Но я была слегка разочарована жизнью в Латинском квартале, потому что наша жизнь текла так обыкновенно. Я внимательно присматривалась к художникам, приходящим к нам. Вспоминала истории из жизни Мане, Моне, Гогена, Сезанна и других из богемы. Все это полностью отсутствовало здесь. Жак не был бедняком. Видимо, во мне есть что-то извращенное: я должна бы радоваться; хотела ли я в самом деле жить в нищете только потому, что на мгновение мне почудилось, что это и есть настоящая жизнь художника?

Я хорошо познакомилась с некоторыми из гостей, которые наиболее часто приходили к нам. Одним из тех, к кому я чувствовала особое расположение, был Жорж Мансар, высокий мужчина с постоянной улыбкой, проницательным взглядом голубых глаз. У него были белокурые волосы, и он мало походил на француза. Жорж хорошо говорил по-английски и очень заинтересовал меня. Меня всегда тянуло к значительным людям — наверное из-за чувства собственной неполноценности. Мне так не хватало ума Виолетты, но мне было приятно, что я превосходила ее в чисто женских качествах, в женском обаянии.

В этот раз, когда Жорж Мансар появился у нас, я была одна, потому что Жак еще утром куда-то ушел. Жак не любил, когда его расспрашивали (черта характера, которая начинала меня раздражать).

Я слышала, как кто-то разговаривает с Жаном и Мари, и спустилась вниз, чтобы узнать, кто это пришел.

— Месье пришел к месье Дюбуа, — сообщил мне Жан.

Обрадованная гостю, я пригласила:

— О, проходите. Возможно, он скоро вернется.

Гость, казалось, остался доволен моим приглашением и повернулся к Жану, который выглядел немного расстроенным, но я сказала:

— Все в порядке, Жан. Может быть, вы принесете нам кофе? — И, обращаясь к посетителю, спросила: — Или вы предпочитаете вино?

Французы пьют много вина, и потому я не удивилась, когда он выбрал последнее.

Мы поднялись в салон — небольшую, но уютно обставленную комнату. Указав на кресло возле модного столика, я прошла в кабинет за вином.

Он сказал, что его зовут Жорж Мансар и что он друг Жака.

— Слышал, что вы приехали из Англии. Как вам понравился Париж?

— Великолепный город!

— Ваш дом находится?..

— В Корнуолле. Прямо на берегу.

— Это, должно быть, великолепно.

— Считается, что это так. Жорж поднял бокал:

— Добро пожаловать во Францию.

Мы непринужденно беседовали о разных вещах. Он говорил по-английски с небольшим акцентом и хорошо знал Англию, даже бывал в Корнуолле. Сам он был родом с юга, из окрестностей Бордо.

— Там делают вино…

— Точно. Лучшее вино во Франции… в мире… поступает из Медока. — Он поднял руки и странно улыбнулся. — Конечно, находятся люди, которые отрицают это, — те, кто не имеет счастья жить среди избранных вин. — Жорж улыбнулся и посмотрел в бокал. — Хороший кларет.

— Я рада. Уверена, что месье Дюбуа, как и большинство его соотечественников, предпочитает лучшее.

Он много рассказал мне о Бордо, о том, как приехал в Париж, чтобы продавать здесь свое вино.

— Понимаете, у нас здесь контора.

— Полагаю, вам часто приходится ездить в Бордо.

— Да, это так.

— Когда вы пришли, я подумала, что вы художник.

— О, я похож на него? — Нет… Я так не думаю. И как выглядит художник? Кто-то представляет их в разлетающихся халатах, заляпанных краской… но я увидела, что это совсем не так.

— Латинский квартал. Вот где они обитают.

— Думаю, что дни богемы прошли.

— Да, сейчас многое изменилось. Коммерческое искусство. Правильно я выражаюсь по-английски? Сейчас художников нанимают, они уже не так бедны и не меняют картины за обед. Понимаете?