На перекрестке больших дорог

Но процессия, спускавшаяся от церкви с громким пением псалмов, напомнила Катрин о ее обязанностях, и она пошла дальше. По мере того как она поднималась вверх, все окружавшее ее теряло для нее интерес…

На огромной лестнице, терявшейся в потемках высоких римских арок, шеренги коленопреклоненных людей стояли на истертых временем ступенях.

Катрин окружил пчелиный гул молитв, но она не замечала его. Подняв голову, она смотрела на высокий многоцветный фасад, где необычные арабские надписи напоминали о дальних странах и загадочных мастерах из далекого прошлого. Пока она еще не хотела вставать на колени. Она приближалась к алтарю в полный рост, словно шла к могиле апостола. Тень поглотила ее.

Нищие, настоящие и мнимые калеки тянулись к ней, выпрашивая монотонными голосами подаяние. Другие люди окружили старинный камень Фневр, куда по пятницам укладывались больные, страждущие исцеления. Но и на них Катрин не обратила никакого внимания. Ее взгляд был устремлен на ступень, расположенную на высоте больших позолоченных дверей святилища. Надпись на латинском языке гласила: «Если ты не боишься греха, остерегайся притрагиваться к этому порогу, потому что Царица небесная имеет дело только с незапятнанными…»

Безгрешной ли приближалась она, которая ценой обмана хотела получить свободу? Она замерла на минуту, глядя на надпись: внезапный страх сдавил сердце. Но ее устремления были сильнее, и она пошла дальше, прошла через двери и продолжила свое восшествие в церковных потемках. Лестница превратилась в туннель, в конце которого до самой середины святилища стояли зажженные свечи. Там, вверху, все светилось, словно яркая заря на фоне ночного неба. Монотонное и зловещее пение заполнило этот каменный ковчег…

Когда наконец Катрин преодолела темноту, ей показалось, что она покинула земной мир, настолько необычной была обстановка. На каменном алтаре, сооруженном между двух колонн из порфира, в окружении множества свечей и красных лампадок стояла Черная Девственница и смотрела на нее своими эмалевыми глазами…

На хорах никого не было, но изображения византийских святых на стенах казались воскресшими в дрожащем пламени свечей. Мистический страх охватил Катрин, этот старый страх неба и ада, живущий в сердцах мужчин и женщин с самого железного века. Медленно она опустилась на колени, ошеломленная необычной статуей.

Небольшая, прямо стоящая в золотом конусе своего платья, расшитого драгоценными камнями, Черная Девственница имела вид страшного варварского идола.

Говорили, что крестоносцы некогда принесли ее из Святых земель и что она стара, как мир… Ее черное, тяжелое застывшее лицо блестело под золотой короной. На плече сидела голубка. Не спеша Катрин сняла с шеи своей мешочек, вытащила из него бриллиант и в ладонях протянула его святой.

Бриллиант заиграл кровавыми бликами. Никогда еще он не блестел так зловеще, как в этом святилище Бога. Словно черное солнце смерти заиграло лучами в руках Катрин.

– Всемогущая Дева, возьми этот камень горя и крови, возьми его к себе, чтобы демон, живущий в нем, никогда больше не покидал его, чтобы несчастья наконец отступили от нас… чтобы в Монсальви пришла радость, чтобы я нашла своего супруга.

Она положила камень к ногам статуи, затем упала на колени, избавившись от своего страха и совершенно изумленная новыми ощущениями.

– Верни мне его, – умоляла она с болью в голосе. – Верни мне его, Благочестивая Девственница… Даже если еще долго придется страдать и мучиться… Сделай так, чтобы в конце пути я нашла бы его! Позволь мне увидеться с ним хоть один раз, чтобы я могла сказать ему, что я люблю его, что никогда не переставала принадлежать только ему и никому другому… никогда никто не сможет занять его место. Сжалься… сжалься же! Позволь мне найти его, а потом поступишь со мной как хочешь.

Она опустила лицо в ладони, ставшие моментально мокрыми, и так продолжала молиться за своего ребенка, Сару, плача и подсознательно ожидая ответа на свою горячую мольбу.

И внезапно она услышала:

– Женщина, доверьтесь! Если ваша вера так велика, вас услышат.

Она подняла голову и увидела доброе лицо монаха в белой длинной сутане, стоявшего перед ней, наклонив седую голову. Мир исходил от этой белой фигуры, которую покорная Катрин встретила на коленях, сложив руки, как перед святым явлением.

Монах протянул бледную руку к камню, сверкавшему у золотого платья Девы, но не дотронулся до него.