Алая роза Анжу

Заартачился и Рене Анжуйский. С какой стати он будет отдавать свою дочь тому, кто отобрал у него наследственные домены Анжу и Мэн?

Уже из этого можно было предположить, какие условия будут выдвинуты.

Саффолк с трудом дождался конца аудиенции, после чего немедленно отправился к жене. Он был рад, что взял с собой Алису – только с ней он мог поговорить обо всем откровенно.

– Не нравится мне вся эта история, – сказал граф. – Отлично вижу, что будет дальше. Французы выдвинут невообразимые требования, а наш Генрих их примет, потому что он хочет мира и хочет заполучить Маргариту. Когда же народ узнает, какой ценой нам достался этот брак, виноватым окажусь я.

– Но ведь король обещал, что возьмет тебя под свою защиту.

– В таких делах королевские обещания стоят немногого.

– Что же делать?

– О том, чтобы вернуть французам Анжу и Мэн, конечно, не может быть и речи. И потом, я не знаю, устроит ли нас перемирие – ведь мы хотели добиться мира, а не временной приостановки войны. Мне ничего не удалось выторговать.

– Какое приданое дают за Маргаритой?

– Это тоже проблема. Слишком уж они носятся с девчонкой, которая совсем недавно получила титул принцессы. У ее отца нет за душой ничего, кроме громких титулов.

– Увы, – вздохнула Алиса. – Как низко пала Англия! Всего два года назад мы могли диктовать французам свои условия, а теперь все повернулось иначе.

– Это началось еще с Орлеанской Девы. Карла просто не узнать.

– Говорят, этим он обязан Агнессе Сорель.

– Поразительно, какое влияние на мужчин имеют женщины.

– Ничего поразительного, – возразила Алиса. – Просто это не всегда бросается в глаза. Карл – монарх, вот почему все знают об Агнессе. Что же ты намерен предпринять?

– Придется возвращаться домой и доложить об условиях французов Королевскому Совету. Иного выхода не вижу.

– Это мудро, – одобрила жена. – Пусть решение принимает Совет. Иногда бывает очень полезно не брать на себя слишком многое.

Граф и графиня отправились в обратный путь.

* * *

Саффолк доложил об условиях французского короля Парламенту. Еще перед этим он встретился с королем и кардиналом. Конечно, французы запросили слишком дорогую цену, но Генрих хотел во что бы то ни стало жениться на Маргарите Анжуйской, а кардинал мечтал поскорее заключить мир. Требование вернуть Анжу и Мэн поначалу повергло Генриха и Бофора в растерянность, но после недолгих колебаний оба пришли к выводу, что брак важнее территориальных уступок.

Положение усугублялось еще и тем, что в качестве приданого Маргарита Анжуйская получала от отца острова Майорка и Минорка, которые принадлежали Рене только на бумаге. Он получил эти владения в наследство от своей матери Иоланды Арагонской, которая давно утратила юрисдикцию над островами. У короля неаполитанского не было ничего, кроме титулов. Вряд ли когда-либо на свете существовал другой такой король: столько корон, и ни одного королевства.

Герцог Глостер выступил в Парламенте, решительно воспротивившись этому браку.

Он сказал, что условия брачного контракта унизительны. Король Англии не может жениться на невесте, титул которой сомнителен, а владения как таковые отсутствуют. Французы требуют многого, а взамен не дают ничего. Герцог сказал, что его многочисленные сторонники будут всеми силами препятствовать этому брачному союзу. Нельзя поддаваться Карлу, нельзя идти на поводу у французов. Враги просто потешаются над Англией! Следует прервать всякие переговоры, и пусть король женится на дочери графа Арманьяка. Нужно снова взяться за оружие и вернуть себе все земли, которых Англия лишилась после смерти великого герцога Бедфорда. Неудачи были следствием слабой, безвольной политики.

Затем слово взял кардинал. Он и Глостер враждовали друг с другом уже много лет. Бофор произнес речь в защиту мира. Он сказал, что Англия не может больше продолжать войну. Те же, кто утверждает об-ратное, не знакомы с истинным положением дел.

Глостер снова вскочил на ноги. Он напомнил членам Парламента, что всю жизнь был воином и участвовал во многих сражениях.

– Которые всякий раз заканчивались поражением, – заметил с места кардинал.

Глостер, раскрасневшись от ярости, крикнул своему дяде:

– А вы, милорд, лицо духовное и в военных делах ничего не смыслите!

– Во всяком случае, милорд, я могу отличить победу от поражения. А новых неудач страна не вынесет. Народ больше не хочет платить налоги во имя войны, которая не приносит никаких прибылей.