Алая роза Анжу

В Кларендоне было тихо и спокойно. В последнее время Генрих чувствовал себя бесконечно усталым. В тот день он ездил верхом дольше, чем обычно, и совсем выбился из сил. Было решено, что двор задержится в Кларендоне подольше, чтобы король мог отдохнуть.

Наутро, когда слуги вошли в опочивальню, они увидели, что король лежит неподвижно с открытыми глазами, однако ничего не видит и не слышит. Он не отвечал на вопросы, ничего не говорил и не двигался.

Перепуганные слуги бросились к королеве, зная, что она разгневается, если немедленно не сообщить ей о случившемся.

Маргарита ошеломленно смотрела на недвижного короля. Он был похож на покойника. Она взяла его за руку, но стоило ей разжать пальцы, и рука безжизненно упала. Генрих ее не слышал. Он просто лежал, полностью отключившись от окружающего.

– Позовите лекарей, – приказала королева.

Явились медики, однако все их усилия были тщетны. Вернуть короля к жизни не удалось.

– Что это такое? – нетерпеливо спросила Маргарита.

– Кажется, король потерял рассудок.

Маргарита выпрямилась, прижала ладони к животу. Ребенок шевелился в ее утробе. Король потерял рассудок? Какая чушь! Нужно немедленно вызвать Сомерсета.

Обернувшись к врачам, Маргарита приказала:

– Никому ни слова… Пока. Может быть, приступ пройдет. Мы не знаем, что приключилось с королем. Нельзя допустить, чтобы по стране поползли слухи.

Врачи поклялись, что будут хранить тайну.

* * *

Сомерсет во весь опор мчался в Кларендон. Едва он переступил порог, как его тут же проводили к королеве. Маргарита показала герцогу короля, по-прежнему находившегося в странном оцепенении. Он дышал, глаза его были открыты, но этим проявления теплившейся в нем жизни и исчерпывались.

– Эдмунд, друг мой, – воскликнула королева, – что за напасть обрушилась на нас?

– Доктора говорят, что король лишился рассудка.

– Похоже, так оно и есть. Но возможно, он еще поправится.

Сомерсет кивнул:

– Да, болезнь обрушилась на него внезапно. Как знать, не произойдет ли и столь же внезапного исцеления.

– А что мы будем делать, пока король болен?

– Подождем. Никому говорить не будем – до поры до времени.

– Я того же мнения. Уже приказала врачам, чтобы держали рот на замке.

– Однако повсюду шпионы. Как быть со слугами?

– Им можно доверять.

– Миледи, слугам нельзя доверять. Однако будем надеяться, что весть распространится не слишком быстро. Нам нужно время, чтобы разработать план действий.

– Через три месяца родится ребенок.

– Неплохо было бы сохранить болезнь короля в тайне до той поры… Если родится принц…

– Эдмунд, я рада, что вы мой единомышленник. Подождем, пока родится ребенок. Может быть, Генрих к тому времени поправится. И все же что с ним стряслось?

– Боюсь, это безумие.

Маргарита в ужасе взглянула на Сомерсета.

– Вы ведь знаете, ваше величество, кто его мать. Король мог унаследовать болезнь от своего деда.

– От безумного короля Франции? Мне рассказывали о нем самые ужасные вещи!

– Генрих не похож на своего деда. Он миролюбив и мягок. Вот и сейчас он не неистовствует, а просто лежит недвижный. А Карл VI был свиреп и впадал в буйство, круша все, что попадало ему под руку.

– Молю Бога, чтобы с Генрихом это не произошло.

– Не беспокойтесь, королю это не грозит. И все же от этого нам не легче. Нужно потянуть время. Лишь бы Йорк не узнал о случившемся.

– Упаси Боже! Он захочет немедленно стать регентом или лордом-протектором.

– Тайна и еще раз тайна. Будем надеяться, что болезнь короля пройдет. Давно ли он в таком состоянии?

– Уже несколько дней.

– Итак, будем ждать и хранить нашу тайну. Однако оставаться в Кларендоне вам нельзя. Нужно возвращаться в Вестминстер и родить ребенка там. Иначе поползут слухи.

– Но как перевезти короля в Вестминстер, не вызвав подозрений?

– Что-нибудь придумаем, и сделать это нужно как можно быстрее.

– Хорошо. Я не устаю благодарить Господа за такого помощника, как вы, милорд.

* * *

Маргарита лежала в своей опочивальне в Вестминстере, ожидая родов. Она-то думала, что это будет счастливейшая пора в ее жизни, а получилось совсем иначе.

За три месяца состояние короля почти не изменилось. Правда, он теперь мог спать и принимать пищу, но по-прежнему не говорил, не двигался и не реагировал на происходящее. Маргарита пыталась разговаривать с Генрихом о ребенке, но король, так долго ожидавший появления наследника, оставался безучастным.