Не время для драконов

– Я благодарен тебе.

– Владыка… возьми… – Рука Предельника потянулась к внутреннему карману куртки. Сжала что-то – и застыла навсегда.

Виктор развел сведенные в последнем усилии пальцы, достал из ладони разбойника то, что тот так стремился достать.

Портрет. Маленькая миниатюра на овальном керамическом медальоне. На таких ожидаешь увидеть профили римских цезарей или приукрашенные художником женские личики.

На этом портрете было лицо Виктора.

Фиолетовая дымка, на ее фоне – его собственное лицо. Чуть более жесткое, наверное… впрочем, жесткими могут становиться любые лица.

Виден еще воротник рубашки – черной, глухо застегнутой. Никакой подписи, ничего. Как снимок, перенесенный на камень.

Вот только медальону этому – многие и многие годы. Быть может, столетия.

Мальчик, всхлипывая, сидел рядом. На медальон глянул мельком – значит, видел не раз.

– Что будем делать с телом? – глухо спросил гном. – Боец был отважный… если хотите – на следующей станции я прикажу рабочим Пути похоронить его.

Виктор посмотрел на мальчика – тот никак не реагировал.

– Слава, – язык не повернулся называть его сейчас взрослым именем, – как похоронить твоего отца?

– Пусть на могиле напишут «Страж Серого Предела». – Ярослав хлюпнул носом. Слезы стремительно просыхали, – И больше ничего, Владыка.

– Сойдешь на следующей станции, – сказал Виктор. – Проследишь, чтобы все было как надо. Я дам тебе денег на обратный билет.

– Владыка!

– Не спорить! – рявкнул Виктор.

Еще не хватало – брать на душу ответственность за жизнь ребенка. И без того счет немал!

– Владыке служат, а не прислуживают. – Ярослав встретил его взгляд.

– Конечно. Вот ты и будешь служить. Вернешься и передашь Раде, хозяйке ресторана, записку от меня. Все, разговор окончен.

Виктор встал, опустил медальон в карман. Гном задумчиво смотрел на него.

– Где мое купе?

Глава 8

Тихо-тихо стало над исполинским Клыком.

Ритор плавно повел перед собой левой рукой, словно отодвигая невидимый занавес. Ласковые струйки ветра коснулись висков, играя, побежали по щекам. В небесах над головами семерки медленно разворачивала крылья птица не птица, стрекоза не стрекоза, бабочка не бабочка; белесые нити складывались в пару громадных крыльев, казалось, обнимающих всю землю, от Теплого Берега до неведомых северных тундр; извив, извив, еще один – и так без конца; тяжело плетутся Кружева, особенно – когда еще не настал час полной силы.

Ритор задавал тон и темп. Он, старший, обязан был чувствовать всех и знать, когда следует прибавить (ошибешься, изливая силу – Ветром в прах развеет), когда же, напротив, помедлить, облегчить ношу старикам, Гаю и его брату. Пожилые маги работали виртуозно. Они умели многое, очень многое – но годы брали свое. Здесь, на вершине Клыка – одно дело, а схватка с молодыми магами Торна – совсем иное.

Они должны найти их обоих. И Дракона, и – хорошо бы! – его Убийцу. Если Торн не блефовал – а он почти наверняка не блефовал – Убийца уже должен быть здесь. А Дракон? – кто знает… Ритор не мог до конца положиться только на свои чувства. Приход Властителя – не торжественный парад, тем более пока Крылатый не прошел всю цепь посвящений. Даже Ритор нуждался в колдовстве, чтобы отыскать явившегося в Срединный Мир его вековечного хозяина.

Найти двоих — почти непосильная задача. Но, проклятие, они обязаны продержаться. Или найти хотя бы Убийцу – что сложнее, он ведь отражает магию слабее, чем Дракон.

Гай тянулся. Белые крылья в небе – след его протяжки. Как и ветер, туго-натуго спеленутый, воющий и ярящийся в тончайшей, незримой трубе, свирепо рвущийся наружу, – Гай ткал бесконечную живую нить, которую Сандра и Салли завивали в небе причудливым узором. Мало кто смог бы различить в хаотическом сплетении узора линии великих Рун, принесенных изгнанниками из-за Горячего Моря…

Ладонь Асмунда стала совершенно мокрой. Парень старался вовсю, через него сейчас текла Сила, и ему приходилось принимать на себя почти всю чудовищную мощь отдачи – гнев сонных громад аэра, пробужденных от дремотного и теплого сна, безжалостно брошенных в неистовую круговерть над каменным Клыком. Мальчишка старался, как мог. Каждый изгиб в узоре Крыльев отзывался мучительными спазмами в легких – казалось, исполинский насос беспощадно высасывал из них воздух, трещали и гнулись ребра. Однако Асмунд стоял, и никакая боль не способна была заглушить восторг – как же, он теперь один из настоящих магов, и его волей развертываются сейчас над Клыком исполинские Крылья…