Не время для драконов

Тэль строго посмотрела на Виктора.

«Сейчас понесет что-нибудь о том, что, мол, тебе знать не положено», – тоскливо подумал он. Однако все оказалось совсем не так. Тэль тихонько вздохнула, положила подбородок на сцепленные пальцы рук. Казалось, ждала – он сам откажется от вопроса.

Однако Виктор тревоги не чувствовал. Пока.

– Откуда я… не из четырех Стихийных, Виктор. И не из тотемных, «звериных», как говорят в народе.

Речь Тэль сейчас никак не походила на речь четырнадцатилетней девчонки. Так могла говорить умудренная годами и тревогами женщина. Много повидавшая и пережившая.

– Ты и в самом деле все очень скоро узнаешь сам. Я очень боюсь исказить… подтолкнуть не туда… Ты сейчас… ну, как бы на горке. И вправо можно покатиться, и влево. И назад, и вперед. А отчего это зависит – куда ты покатишься, – мало кто знает. Ритор, наверное, знает. Торн тоже. Еще пара-тройка магов…

– Ритор – это кто? – Виктору отчего-то стало не по себе. Было в этом имени что-то пугающее, как свист ветра смерти над выжженной пустыней. – И Торн… кто?

– Ритор – самый могучий волшебник клана Воздуха. И наверное, сильнейший сейчас маг всего Срединного Мира, если не считать, конечно, Хранителя. Торн – его вечный соперник, лучший чародей клана Воды… – Она пристально смотрела в лицо Виктору, словно ожидая, как он воспримет эти ее слова.

Ритор… Ритор… нет, в этом имени было нечто большее, чем простые тварные звуки. Ритор, Ритор, Рито-ор, свист боевого ветра, шелест распахнутых крыльев, беспощадная ярость, пробивающая облака стремительная громада закрытого тяжелой броней тела. «Ты пришел, Убийца», – громовой голос из-за туч. «Что ж, давай сразимся. Час настал, и я не побегу от судьбы. Пусть она решит, кому из нас жить, а кому – нет…»

…Двое измученных людей, мужчина и женщина, черный меч в руке мужчины, глухой шлем на голове. Неодолимая твердость во взгляде женщины, готовой умереть, но не покориться. Они не побегут. Они будут драться с тобой, Убийца-Виктор, драться до конца, потому что простое слово «Честь» для них – нечто большее, чем просто четыре буквы и мягкий знак на конце. Ты, Виктор… или не Виктор? – ты никогда не мог понять этого до конца. Можно ведь пережить все что угодно, если ты не размякшая барышня. Подняться после любого унижения. Сделать все для победы. Ты уже и так сделал… многое, А они – нет. Они не могут побежать, не могут показать врагу спину. Они отступали до самого последнего предела, до края мира, и дальше отступать уже не могут. Теперь им осталось только умереть.

Мужчина поднимает черный меч и становится в позицию. За спиной Убийцы набирает силу смертельный, напоенный огнем ветер, готовый смять и сокрушить любые преграды и защиты.

Сколько крови и слез должно было пролиться, чтобы напоить ветер до такого предела? Чтобы подчинить Убийце такие силы, могущие сокрушить каменные крепости Властелинов, поразить смертью весь их поганый род?! И теперь пришло время последней платы.

Ноги мягко ступили по влажной земле. Над правой рукой стремительно зрело огненное яблоко. Все четыре стихии покорны сейчас тебе, Убийца, – не упусти же своего шанса! Эти двое, стоящие перед тобой, – последние из некогда великого рода. Доверши начатое – и Срединный Мир навсегда обретет свободу.

Совсем небольшой ценой.

А эти двое получат по заслугам. Суд давно состоялся, и приговор вынесен. И то, что приговор – обвинительный, подтверждается тем, что он, Убийца, смог пройти через все и все преодолеть, жадно устремляясь к этой последней схватке.

– Начнем, – говорит Убийца, и все существо Виктора отзывается дрожью сладкого предвкушения. Отзывается его самая глубокая, потаенная сущность; может, ему и в самом деле написано на роду именно это – убивать Драконов в сказочных мирах?

– Начнем, – соглашается Дракон в глухом шлеме.

– Начнем, – кивает его спутница.

И – странное дело! – он, Виктор, не то участник, не то незримый зритель давнего поединка, – ощущает нечто вроде укола совести. Они могли справиться с ним, когда он был молодке и слабее. Но теперь уже нет. Это не бой – а казнь. Исполнение приговора. И он, Убийца, – уже не воин, а палач. Что ж, Убийца на то и Убийца, чтобы добивать свои жертвы. Он не имеет права дать сочувствию овладеть им. Срединный Мир должен получить свободу. Страшные, проклятые замки на высоких бесплодных горах вдоль Теплого Берега никогда уже не оживут вновь.