Золотое правило Трехпудовочки

– Елена рыдала весьма искренне, – вспомнила я, – слезы потоком лились по ее щекам.

– Вот-вот, – кивнула Маша, – слезы лились, но как их вызвать? Они всегда свидетельствуют о глубине переживаемых чувств, да только Лена не Мерил Стрип, зарыдать по желанию не сможет. Знаете, что она придумала? Смочила носовой платок каким-то составом, взяла его в больнице. Стоит поднести тряпку к лицу, и глаза наполняются влагой, эффект как от лука, только запаха нет.

Я тут же вспомнила, как из открытой сумочки Киселевой повеяло странным ароматом, и воскликнула:

– Запашок был, но я его приняла за шлейф дешевых духов. Лене следовало переквалифицироваться в сценариста или режиссера! Впрочем, как актриса она тоже не подкачала. Да и Аня оказалась на высоте.

В кухне повисла пауза, потом Маша тихо сказала:

– Не посчитайте меня корыстной, но я хочу побывать в квартире Киселевых. Лена хранила у меня запасную связку ключей.

– Думаю, никто не будет против, – кивнула я, – вы с матерью наследники. Через полгода получите и жилплощадь, и вещи.

Маша понизила голос:

– Ленка не могла меня обмануть. Она одалживала деньги на пару дней. Думаю, они лежат у нее дома, я хочу их забрать.

Я вскочила на ноги.

– Черт подери! Деньги! Как Лена предполагала их вам отдать? Из каких средств?

Маша замялась.

– Она предполагала, что их даст Степанида в качестве подарка за Аню. Ленка не собиралась доить Гвоздеву, взяла бы у нее всего один раз. А еще у нее имелась заначка. Она и раньше у меня одалживала деньги и всегда долг отдавала.

– Большие суммы? – насторожилась я.

– Нет, сто, двести евриков, десять тысяч впервые взяла. Сказала: «Машенька, не могу снять накопленное в банке. Средства лежат на депозите, я потеряю проценты», – шептала Маша, – но я не сомневалась. Сестра в отличие от меня доверяла финансистам, ей нравилось, что деньги не просто лежат, а прирастают процентами.

Я опустилась на стул. Есть лишь одно объяснение поведению Елены.

Она знала, что Влада Сергеевна не сможет деньгами воспользоваться, Лена заберет непотраченные десять тысяч и вернет их Маше. Только сейчас мне в голову пришла мысль: Владу Сергеевну всегда возила в клинику ее воспитанница Лида, но в день убийства директриса воспользовалась другой машиной. Что, если Лена приехала к Ильченко, вручила ей деньги, а потом повезла больную в клинику, убила ее, забрала десять тысяч и вернулась домой?..

Глава 24

Но не успело мое предположение оформиться, как я мигом отмела его. Зачем столько сложностей? Ильченко можно было тихо убить в ее квартире и не устраивать авантюры с деньгами. Нет, Лена замыслила спектакль для Гвоздевых, она мошенница и далеко не дура, скорее всего, Владу Сергеевну лишил жизни другой человек. Кто? Связана ли смерть больной женщины с пьесой, сочиненной Еленой, или мы имеем дело с вульгарным ограблением?

– Лена честный человек, – пыталась обелить родственницу Маша, – историю с Гвоздевыми она затеяла из-за желания обеспечить Ане хорошее образование и устроить девочку в Америке. Любого человека в ее больнице или в «зефирке» спросите, он только самое хорошее о ней расскажет.

– Где? – подпрыгнула я. – При чем тут зефир?

Маша мягко улыбнулась.

– Вы не москвичка?

– С рождения живу в столице, – заверила я.

Собеседница удивилась:

– И ничего не слышали про «зефирку»? Это памятник архитектуры начала тридцатых годов прошлого века. Белый круглый дом, очень похожий на зефир. Не помню, кто его построил, здание расположено в лесопарковой зоне, в районе между Ленинградским шоссе и улицей Космонавта Волкова, неподалеку от Тимирязевской академии. В «зефирке» долгие годы располагался какой-то НИИ, в девяностые годы учреждение умерло, дом ветшал, но он имеет статус исторического памятника, поэтому его не сносили. В конце концов помещение на долгие годы взял в аренду некий бизнесмен, привел его в порядок и устроил там платный родильный дом, детскую поликлинику и стационар. Лена после смерти Вити постоянно искала приработок, вот Влада Сергеевна и нашла ей вторую службу в «зефирке». Ленуська туда в свободные от основной работы дни бегала, там хорошо платили. Ильченко имела какие-то связи в администрации, я не в курсе. Так вы думаете, я могу съездить, поискать свои деньги?

Я кивнула. Сил на разговор больше не было, я устала, захотела спать и есть одновременно.

Выйдя от Макаровых, я поспешила к остановке маршрутного такси, раздавая по дороге указания Димону: