Взвод

Город, как назло, окружали «голые» пространства сельскохозяйственных угодий — именно поэтому лейтенант согласился с мнением старшины. Степан справедливо заметил: чем вести измученных людей с тяжкой ношей на плечах через перелески и редкие кустарниковые заросли, проще, используя машину, прорваться через опасную зону на большой скорости.

…Лейтенант ждал заката и наступления сумерек, когда у чистого горизонта вдруг обозначился свинцово-серый грозовой фронт. Похоже, сама природа решила этой ночью сыграть на стороне малочисленной группы людей — не прошло и часа, как из-под приближающейся тучи подул сильный ветер, небо темнело на глазах, хотя солнце еще не село, воздух сохранял удушливый зной, но по пустому двору усадьбы уже закрутились маленькие пыльные смерчи — верный признак надвигающейся непогоды.

* * *

Первые крупные капли дождя ударили по пыльной земле, разлетаясь шариками-брызгами, словно верный сигнал к выступлению.

Было девять часов вечера, но вокруг воцарился мрак, небо уже полностью заволокли свинцовые тучи, вдали били молнии, усилившийся ветер волновал кроны деревьев, с протяжным свистом проносясь сквозь обрывки линий электропередачи.

— В машину! — скомандовал Иван. — Багиров, за руль, Степан, ты следишь за небом, остальным осматривать горизонт.

Все было подготовлено заранее, поэтому уже спустя минуту «БМВ», вырулив из подземного гаража, плавно выехала на дорогу и, набирая скорость, рванула в сторону города по прямому отрезку федеральной трассы.

Дождь внезапно хлынул как из ведра, потоки воды низвергались с небес, снижая видимость до нескольких метров, но Багиров не включал фары, благо встречных машин не могло быть в принципе, и он вел «БМВ» по центру дороги, ориентируясь на хорошо различимую разметку разделительной полосы.

Сквозь опущенные ветровые стекла и снятый люк в салон врывался свежий пьянящий воздух, смешанный с мелкими брызгами дождя, ветвистые молнии рвали черное полотнище небес, на миг озаряя окрестности, вспышки сопровождались оглушительными раскатами грома, но люди радовались буйству стихии, даже старшина, по пояс высунувшись в проем снятого люка, воспринимал хлещущие по лицу струи как великое благо.

Буйство стихии вызывало в нем ответные эмоции — Степану хотелось расхохотаться, радуясь мрачному торжеству природы, его жилистые руки крепко сжимали прикрученную к крыше «БМВ» вращающуюся станину тяжелого реактивного гранатомета, а взгляд в момент ослепительных вспышек искал на фоне низких клубящихся туч силуэт чужого корабля — Булганину хотелось увидеть его, потому что сегодня была их ночь…

…Спустя тридцать минут бешеной, рискованной гонки они въехали на окраину города в районе знакомой металлобазы.

— Сбрось скорость, — проронил Иван, обращаясь к Багирову. — На перекрестке стоит сгоревшая БМД.

— Помню, командир…

Машина плавно вписалась в поворот, свернув на перекрестке, и спустя минуту в дождливом мраке показались распахнутые настежь ворота контрольно-пропускного пункта воинской части.

— К техническим боксам! — скомандовал лейтенант. Машина плавно перевалила через низкий бортик, проехала по клумбе и оказалась на ровной площадке строевого плаца. Впереди смутно белело низкое бетонное ограждение технического паркинга. Багиров притормозил, потом, отыскав взглядом въезд, круто вырулил в сторону, но Лозин остановил его, жестом указав: всё, приехали.

— В чем дело, командир? — раздался снаружи осипший голос старшины.

— Остановимся тут, — ответил Иван, выходя из машины. — На паркинге и так не протолкнуться. Всем занять позиции по периметру. Следить за подступами. Булганин, со мной.

Бойцы один за другим исчезли в дождливом мраке, а лейтенант со старшиной пошли напрямик к техническим боксам. Проходя мимо посеченных осколками и прошитых пулями внедорожников, Степан лишь хмыкнул, когда подле машин запах озона перебили флюиды разлагающейся плоти.

Внушительные ворота консервационного ангара были плотно сомкнуты.

— Подожди, Степан… — Лозин быстро обезвредил установленное им неделю назад взрывное устройство и только после этого распахнул тяжелые створки.

Внутри бокса было сухо. Проливной дождь с шелестом хлестал по пластиковой крыше, вода гулко плескалась в стоках, но больше никаких звуков не доносилось со стороны улицы, и это радовало…