Ведьма из-за моря

— Ни один джентльмен так не поступил бы.

— Это, увы, правда, но после этого ваша дочь не выходила у меня из головы. Я намерен просить ее руки и исправить положение. Я знал, что она не сможет мне отказать только в одном случае, и все вышло так, как я надеялся. И я набрался храбрости предложить себя. Я буду лелеять ее всю жизнь, она будет моей почитаемой женой, матерью моих детей, и репутация малыша, которого она сейчас носит, не будет запятнана.

Матушка молчала. По ее взгляду видно было, что она находилась в раздумье. Это был выход из положения. Он был отцом ребенка, он хотел жениться на мне, и если бы я вышла за него, то жила бы близко. И это было бы самое лучшее, если бы не то обстоятельство, что этот человек будет моим мужем.

Она повернулась ко мне:

— Я думаю, моя дочь вам откажет.

— Да, — сказала я, — я отказываю. Я больше не хочу видеть этого человека никогда.

— Ты будешь видеть меня в своем ребенке, — напомнил он мне. — Неужели ты откажешь ему в его имени?

— Мы все устроим, — сказала матушка. — У нас есть возможность сделать это.

— Я предъявлю права на моего ребенка! — воскликнул он.

— Поскольку он был зачат таким образом, вы не имеете права на него, ответила матушка.

— Отец не имеет права на своего ребенка? Полно, мадам, вы несправедливы!

— Жаль, что вы не думали о справедливости, когда моя дочь была в ваших руках.

— Увы, ваша дочь была так желанна, что мое сознание молчало. И вы повинны в этом, мадам, ибо она унаследовала вашу красоту духа и тела.

— Достаточно! — оборвала его матушка. — Вы доставили нам большую неприятность, а теперь окажете услугу, если уйдете отсюда и сделаете так, чтобы наши пути больше никогда не пересекались.

— Я придумал, — сказал Колум. — Я приеду со священником, и он нас обвенчает, потом я скажу, что ваша дочь и я так полюбили друг друга и нам так не терпелось вкусить прелести брачного союза, что мы не могли ждать пышной свадебной церемонии, которую вы, конечно, хотели бы нам устроить, и тихо поженились в ноябре, держа наш брак в секрете, а теперь, когда вы узнали, вы настаиваете на свадьбе, если это именно то, что вы хотите, мадам.

Я понимала, что она думает об отце. Если рассказать ему такую историю, он примет ее, но, поскольку он надеялся, что я выйду замуж за Фенимора, он будет в таком же «восторге» от зятя, что и матушка.

Она посмотрела на меня. Может быть, он напомнил ей моего отца, что она тогда к нему чувствовала? «Может быть, — спрашивала она себя, — хотя внешне казалось, что я ненавидела этого человека, он будил в моей душе какие-то странные чувства?» Если она так думала, то была права.

Рост Колума, его буйные манеры, сила, исходящая от него, странным образом притягивали. Я не могла понять, что это было, но когда я сравнивала с ним Фенимора, тот казался менее значительным.

Он прислонился к столу, рассматривая носки своих ботинок. Выражение его лица стало меланхоличным.

— Если ваша дочь не примет моего предложения, мадам, подумайте в каком тяжелом положении она может оказаться. Ее будут проклинать как девушку, которая уступила мужчине до свадьбы. О, я согласен, она была принуждена, но так устроен мир, что даже если это и так, беда девушки обратится против нее. Это несправедливо, это жестоко, но, тем не менее, это правда. Я виноват, я поставил ее в такое положение, но я хочу исправить свою ошибку и клянусь, мадам, что сделаю это. Скажите мне, что я могу завтра прийти со священником, который будет все держать в секрете. У вас есть часовня, церемония будет тайной, и я стану мужем вашей дочери. Затем, если вы пожелаете, мы можем раскрыть этот секрет, у нас будет пышная свадьба, и мы уедем в Пейлинг. Она беременна, это так, но почему она не должна быть беременной, если тайно вышла замуж за своего избранника еще в ноябре?

В комнате стало тихо. Я чувствовала, как сильно бьется сердце. Он был прав, это — выход. Даже те, кто не поверит, что мы тайно поженились в ноябре, не посмеют сказать об этом. Мой ребенок родится при всеобщем уважении наследник замка Пейлинг. Не надо никаких горьких уловок, омрачающих жизнь, и я должна быть его женой. Эта мысль, надо признаться, наполнила меня ужасом, но это был сладостный ужас. Я начала думать, что такой ужас я должна испытать.

Колум заговорил первый:

— Завтра я приду сюда со священником.

— Нам нужно время, чтобы подумать, — сказала матушка. — Завтра слишком быстро.