Я кинулась к полоске света, очутилась в комнате, увидела ведро, швабру и горничную Амалию в голубых резиновых перчатках. Услыхав от Димона, что помощь придет быстро, я сразу поняла: в поместье находится еще один человек Чеслава, не постоянный член нашей следственно-розыскной бригады, а временно нанятый. Но меньше всего я ожидала, что им окажется наглая горничная.
– Ты?! – вскричала я.
Воняющая дезинфекцией перчатка зажала мне рот.
– Соображать надо! – одними губами сказала Амалия. – Ползем в конец коридора, до служебной лестницы. Молись, чтобы нам никто навстречу не попался.
Слава богу, все спали, а мягкий ковер скрадывал звук шагов. Но когда мы очутились во флигеле для горничных и вошли в комнату Амалии, мне стало жарко от стресса.
– Прикинь, какую рожу скорчит Костя, – вдруг тихонько хихикнула моя спасительница. – Это нормально, а? Запер Таньку, спокойно ушел, вернулся, а клетка пустая. У меня бы мозг скукожился!
Я открыла рот, Амалия быстро приложила ладонь к моим губам.
– Ш-ш-ш! Погоди-ка...
Я не успела вздрогнуть, как она сдернула с кровати одеяло, накинула его нам на головы и, сделав импровизированную палатку, сказала:
– Теперь можем поболтать, но все равно шепотом, без воплей и истерик. Я тебя отсюда выведу.
– Как? – недоверчиво спросила я.
– Спокуха, – приказала Амалия, – главное, ноги унести.
– Меня не тронут.
– У тебя дипломатический иммунитет? – серьезно спросила горничная. – В имении живет маньяк, это он убил Крафт и Караваеву. Все следы ведут сюда.
Я решила растолковать Амалии суть дела.
– Я «мать» Гензы, значит, крайне ценна для семьи Кнабе.
Амалия чихнула.
– Супер! Когда захочешь стать Наполеоном, хоть императором, хоть тортом, предупреди.
Я расстегнула верхнюю пуговицу платья, Гензель не замедлил высунуть наружу очаровательную мордочку.
– Фу! – подскочила Амалия. – Что за гадость?
– Не смей оскорблять малыша! – возмутилась я. – И веди себя тихо.
– Таскать хрен знает что на груди! – не успокаивалась Амалия. – У него, наверное, блохи есть!
– Паразиты завелись у тебя в мозгу, – отбрила я.
– Раньше ты не проявляла особой любви к мохнатым уродцам, – свистящим шепотом сказала горничная.
– Просто я не думала, что они такие милые, – начала я и осеклась. – Эй, откуда ты это знаешь? Мы разве раньше встречались?
Амалия прыснула.
– Не узнаешь?
– Извини, нет. Намекни, где мы прежде виделись, – попросила я. – Пойми меня правильно, я вовсе не имею в виду, что у тебя серая незапоминающаяся внешность, но...
Амалия ущипнула меня за запястье и прошелестела:
– Завянь. Я в марте.
– Что в марте? – чуть приподняв край одеяла, чтобы впустить немного свежего воздуха, спросила я. – Ты родилась весной?
– Сходи к отоларингологу, пусть он тебе уши прочистит. Хотя в твоем возрасте уже могли начаться старческие изменения, – схамила Амалия. – Я Марта. Марта Карц. Ферштеен, майне либе?
Глава 33
Мне понадобилось одно мгновение, чтобы отреагировать на ее заявление:
– Врешь!
Моя спасительница изогнула одну бровь.
– Чем мотивируешь свой вывод? Тем, что бедная прислуга внешне не похожа на красавицу Марту?
Но я не попалась на эту удочку.
– Парик, цветные контактные линзы, защечные вкладки и грим могут творить чудеса. Но навыки ловко мыть полы и с дикой скоростью наводить порядок не купишь за деньги. Карц не способна даже шнурки себе завязать!
Собеседница чуть выпятила вперед подбородок.
– Не думай, что знаешь человека, если постоянно сталкиваешься с ним в офисе. Кстати, я до сих пор не купила тебе новую кружку взамен той, с цветочками, что случайно столкнула на пол. И, поверь, мне неприятно, что ты порезалась, собирая осколки. Ты считаешь Марту Карц профессиональной хамкой, но даже я иногда признаю свою вину!
Воздух под одеялом окончательно пропал. Я вспомнила ту ситуацию. Месяц назад я пошла в офисе в туалет, прихватив с собой любимую чашку, подарок Гри на Восьмое марта. Помыла, поставила ее на рукомойник, заперлась в кабинке, а выйдя из нее, услышала характерный звон бьющейся посуды, увидела кучку фарфоровых осколков на полу и Марту, взиравшую на них.
– Моя кружечка! – чуть ли не со слезами сказала я и присела на корточки.
– Брось, – буркнула Карц, – уборщица заметет.
Но мне не хотелось, чтобы подарок Гри, пусть и разбитый, остался валяться на полу, я начала подбирать осколки и порезалась... Больше там никого не было, только мы с Карц...