Агент 013

Хорошо иметь твердые принципы! Исключительно из заботы о женщинах будущего Анфиса не берет в руки веник, тряпку и не замечает переполненное мусорное ведро. С другой стороны, кое-кто может сказать:

– Старушке много лет, ей не следует надрываться на ниве домашнего хозяйства.

Вот только бегать на партийные собрания и на митинги у Анфисы сил хватает. Маргоша, похоже, одного возраста с нашей убежденной марксисткой, но до того, как я переступила порог квартиры Димона, именно Марго боролась с бытом, как Иванушка-дурачок с Кощеем Бессмертным. Теперь роль придурковатого сынишки перешла ко мне. Я стираю, убираю, покупаю продукты и забочусь о четырех кошках – Лере, Гере, Клепе и Ариадне.

Маргоша только гладит, и огромное ей за это спасибо. Терпеть не могу стоять у доски, а что не любишь делать, то очень плохо получается. Марго, наоборот, обожает размахивать утюгом. Она включает телик и принимается за работу. Когда я впервые увидела, как старушка старательно отпаривает носки Димона, то помчалась за валокордином. Конечно, это популярное успокаивающее сердцебиение средство не помогает при помешательстве, но мне захотелось оказать Маргоше хоть какую-нибудь помощь. Теперь-то я знаю, что она просто обожает гладить, и не нервничаю, когда старушка гладит мужские носки.

У вас может создаться впечатление, что Анфиса живет в праздности. Вовсе нет, она готовит. Ни я, ни Маргоша, ни уж, конечно, Димон даже не приближаемся к плите. Назвать Фису вдохновенным поваром трудно, к тому же она обожает использовать сливочное масло, чем очень раздражает Маргошу. Последняя исповедует принципы здорового питания и предпочитает исключить из рациона жирное, сладкое, копченое, соленое и все содержащее консерванты. А вот Анфисе плевать на правильное сочетание белков с углеводами, поэтому она, не поморщившись, бросает к обжаренным сосискам кислую капусту. Это блюдо носит красивое название «бигос», оно отвратительно пахнет и очень гадкое на вкус. Слава богу, Анфиса нечасто балует нас бигосом, в основном она жарит яичницу и варит овсянку. Кстати, по тому, какой получилась еда, можно судить о настроении поварихи. Если утром у меня в тарелке оказывается бело-желтая болтушка, слегка подгоревшая снизу, а Димон пытается отковырнуть кусок овсянки, принявшей вид резины, значит, вчера вечером Анфиса поругалась с собратьями по партии, не пришла с ними к консенсусу в отношении того, когда в России победит коммунизм, и сейчас зла на весь белый свет. Аккуратная глазунья и нормальная каша свидетельствуют о великолепном расположении духа старушки. Омлет Фисе иногда удается, овсянка – никогда, и из нашей кухни до сегодняшнего вечера не доносилось упоительных запахов. Я бросила кофту в барабан, поставила переключатель на быстрый режим и задергала носом, пытаясь сообразить, что готовит Лапуля. Мясо? Язык? А может, запекает телятину?

– Есть кто дома? – загремел из прихожей Димон. – О! Райский аромат!

– Я сделала каркарус, – закричала Лапуля, – солнышко, кисонька, рыбонька, поспеши, а то остынет.

Я побежала на кухню, надеясь, что и мне перепадет кусочек блюда с непонятным названием и умопомрачительным ароматом.

Спустя пятнадцать минут Димон отодвинул пустую тарелку и простонал:

– Больше не могу.

– Невкусно? – испугалась Лапуля.

– Замечательно, – прошептал хакер.

– Добавочки? – оживилась Лапуля.

– Нет, – помотал головой компьютерный гений.

Личико Лапули стало несчастным.

– Танюша, а тебе?

– Потрясающий ужин, – абсолютно честно сказала я, – даже в самом дорогом ресторане лучше не приготовят.

– Тогда еще кусманчик! – встрепенулась Лапуля.

– Спасибо, не надо, – улыбнулась я.

– Почему? – со слезами в голосе спросила повариха.

– Сижу на диете, – нашла я правильный ответ.

– Понятно, – кивнула Лапуля, – больше не стану тебе предлагать. Не совершу ошибки. Научена горьким опытом. Оля, старшая мать Олега, брата Вити, который швырялся слоном, ну она еще отец Сергея и бабушка Анны, один раз в меня кастрюлей с гаспаччо запулила. А откуда мне знать, что у нее аллергия на крабов? Гаспаччо всегда с клешненогими делают! О! Подгорает!

Глава 11

Воспользовавшись тем, что Лапуля бросилась к плите, где на горелке скворчала сковородка, мы с Димоном бочком, словно партизаны, отползли в его комнату.

– Кто такие клешненогие? – спросила я.

– По мнению Лапули, так научно называются крабы, – еле слышно ответил Димон. – Уфф! Я объелся.