Инь, янь и всякая дрянь

– Ерунда, Васенька, – залепетала та. – Может, без шубы обойдемся?

Но муж настоял на своем, и Зина вернулась домой с обновкой. Неделю потом Зине казалось, что у нее медовый месяц. Впрочем, даже спустя день после свадьбы Василий не был столь внимателен к жене. За всю совместную жизнь он подарил Зине три-четыре букета – Вася был на редкость неромантичен, предпочитал подносить «полезные» подарки (допустим, утюг или сковородку). А от срезанных тюльпанов с нарциссами какой толк? И вдруг за семь дней Вася приволок пять букетов. Было от чего впасть Зине в изумление.

В тот роковой день Василий сказал жене:

– Съезжу к Серафиме.

Зинаида, у которой почти перестала болеть рука, воскликнула:

– И я с тобой!

– Нет, – отказал муж.

– Почему? – удивилась она. – Я давно не видела Симу, хочу с ней поболтать.

– Я потом рассчитываю на рынок заехать, – объяснил муж, – надо моторчик для «дворников» купить, ты устанешь по рядам ходить. А в машине жарко сидеть, там стоянка без навеса, тени не найти.

– Я отлично себя чувствую! – настаивала на своем Зина. – Можно знаешь как поступить? Оставишь меня с Серафимой, мы поговорим, погуляем, а ты тем временем на толкучку скатаешься. Идет?

Василий посмотрел на супругу задумчиво.

– Зин, я не хотел тебя раньше расстраивать… Понимаешь, Серафима совсем плохая стала. Была вроде бойкая, веселая, но как-то внезапно обезумела. Я хочу с врачом договориться, чтобы ее в отдельную палату перевели. Не надо тебе туда ездить, только расстроишься. Уж поверь, зрелище не из приятных. И не узнает она тебя, сидит на лекарствах, одурманенная.

– Ладно, – прошептала Зина, – раз так, не поеду.

– Вот и хорошо, – кивнул муж. Потом посмотрел на часы и добавил: – Ну его, этот рынок, успею еще за моторчиком смотаться. Давай так поступим: я живенько в Караваевку и назад, а ты купи нам два билета в кино, вечером на сеанс сгоняем. На места для поцелуев!

– Дурак, – покраснела Зина. – Сколько нам лет, забыл?

– И чего? Теперь целоваться нельзя? – разошелся Вася. – Чем мы хуже молодежи? Я на пенсию по выслуге лет вышел, не по возрасту, еще ого-го какой, пыль летит из-под копыт!

– Не пыль, – покачала головой Зина, – песок сыплется.

– Это не песок, а не использованный в юности порох, – засмеялся Вася и уехал.

Когда муж не вернулся к пяти часам, Зина разозлилась. Она очень хорошо знала Василия и понимала, что тот придумал: решил, что ему хватит времени не только на поездку в Караваевку, но и на посещение рынка. Но, очутившись в рядах, забитых автозапчастями, разинул рот и забыл о жене. В шесть Зина разорвала так и не использованные билеты в кино и демонстративно сложила их обрывки у зеркала в прихожей. В семь она начала нервно ходить по квартире, репетируя гневные высказывания; в восемь заволновалась; в девять испугалась; в десять схватилась за валокордин. А в одиннадцать позвонили из милиции…

Первые три месяца после кончины супруга Зинаида провела словно под наркозом, потом к ней медленно стала возвращаться способность мыслить. Зина пораскинула мозгами и решила все-таки съездить к Серафиме, но, как назло, заболела гриппом. К бывшей соседке она попала лишь после Нового года и узнала, что та осенью скончалась.

– Тихо ушла, – рассказала ей медсестра, – заснула и не очнулась, всем бы так.

На обратной дороге Зинаида попросила шофера такси остановиться на том перекрестке, где погиб Вася…

Внезапно Зина замолчала, в кухне повисла тишина.

– И что дальше? – рискнула спросить я через пару минут.

Зинаида скрючилась на стуле, лицо ее исказила гримаса.

– Страшно мне стало, – наконец заговорила она. – Там такое место – вовсе не опасное, просто в шоссе вливается маленькая проселочная дорога. Ну как Вася мог не справиться с управлением? Другое дело, если…

Она снова примолкла.

– Что? – занервничала я. – Что?

Зинаида встала.

– Ладно, сейчас все расскажу, а то я давно мучаюсь… Когда Полина дело с протечкой затеяла, я поняла… неспроста это. Видно, с Васей ей помогли, а на меня тратиться уже не стали, вот она и решила собственными силами обойтись. Дом-то наш уж не тот! Федькины съехали, Розанкины… кончилось их время… власть…

Зина упала на стул и заплакала. Да так горько и безнадежно, что у меня защемило сердце. Я кинулась к ней и стала гладить ее по голове, приговаривая:

– Ну тише, тише… пожалуйста, успокойтесь.

Вдова схватила меня за руку:

– Значит, у Полины невестку убили?